Читать «В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)» онлайн - страница 33
Кнут Гамсун
Теперь дѣло въ томъ, чтобы разыскать мои визитныя карточки. Мы обыскиваемъ нашъ сундукъ, и при этомъ, къ сожалѣнію, всѣмъ присутствующимъ ясно, что въ немъ не однѣ только Библіи. Но моихъ визитныхъ карточекъ нигдѣ не находится. Гдѣ могутъ онѣ быть? У меня была ихъ цѣлая коробочка, такъ какъ я никогда ихъ не употребляю. Онѣ, вѣроятно, попали между вещами, которыя мы оставили въ Гельсингфорсѣ. Вмѣсто моей собственной мы случайно находимъ карточку музыканта Зибеліуса, карточку Альберта Эдельфедьдта, Венцеля Хагельштама и госпожи Маріи Хагельштамъ; полковникъ выбираетъ карточку Венцеля Хагельштама и думаетъ, что дѣло обойдется. Мы боимся, что имя на карточкѣ слишкомъ мало походитъ на имя въ паспортѣ, но полковникъ возражаетъ, что такъ рано утромъ никто и не подумаетъ ихъ сравнивать.
Такимъ образомъ мы отправляемся.
Но полиціймейстеръ еще не вставалъ.
Мы ѣдемъ назадъ въ гостиницу. Полковнику снова приходится вступиться. Тогда онъ говорить по телефону съ лежащимъ въ постели полиціймейстеромъ и добивается письменнаго разрѣшенія ѣхать, которое мы и можемъ получить на почтовой станціи.
Наконецъ-то все въ порядкѣ.
Мы укладываемъ свою поклажу въ экипажъ и расплачиваемся въ гостиницѣ. Комната была бы сама по себѣ недорога, пять рублей, но въ счетѣ стояли двѣ подушки — рубль, два полотенца — пятьдесятъ копеекъ, и еще другія удивительныя вещи. Мы, однако, за все платимъ, не поднимая пререканій, благодаримъ еще въ послѣдній разъ нашего несравненнаго полковника и трогаемся въ путъ. Тѣмъ временемъ часы показываютъ уже семь.
На почтовой станціи отдаю я карточку Хагельштама. Любезный вчерашній чиновникъ беретъ ее, читаетъ имя и разыскиваетъ письменное разрѣшеніе полиціймейстера.
Ну, теперь мы покончили счеты съ Владикавказомъ. Счастливаго пути! киваетъ намъ на прощаніе почтовый чиновникъ.
VI
Прохладное утро, облака еще окутываютъ верхушки горъ и скрываютъ солнце. Мы ѣдемъ по аллеѣ изъ пирамидальныхъ тополей; множество телѣжекъ съ фруктами, которые везутъ въ городъ, попадается намъ навстрѣчу, и мы покупаемъ нѣсколько свертковъ винограду чуть не задаромъ. Потомъ мы ѣдемъ вдоль по берегу Терека и подъѣзжаемъ къ водопою; намъ бросается въ глаза, что мѣстечко это по своему характеру кажется совершенно норвежскимъ, мы выходимъ изъ экипажа и остаемся здѣсь немножко дольше, чѣмъ бы слѣдовало. Облака разсѣиваются, горы обрисовываются все яснѣе и яснѣе, только самыя вершины еще увѣнчаны облаками. Мы подъѣзжаемъ къ заставѣ, гдѣ съ насъ требуютъ деньги за проѣздъ, и такъ какъ намъ долго приходится ждать квитанціи въ полученіи двухъ рублей, то мы снова выходимъ изъ экипажа и начинаемъ бесѣдовать съ лошадьми и кучеромъ. Нашего молоканина зовутъ Карнѣй Григорьевичъ, онъ русскій, ему пятьдесятъ лѣтъ, у него длинные темные волосы и борода и свѣтло-голубой кучерскій кафтанъ. Онъ спрашиваетъ насъ, не французы ли мы, но когда мы ему объясняемъ, откуда мы, онъ ничего не понимаетъ и безнадежно поглядываетъ на насъ. Будь мы французы, онъ тотчасъ же сообразилъ бы, что мы родомъ изъ Франціи; имя Франціи, какъ разъ теперь, со времени союза Царя съ Феликсомъ Форомъ въ Крондштадтѣ, проникло и на Кавказъ. Карнѣй Григорьевичъ упоминаетъ уже о союзѣ и гордо улыбается своими познаніями.