Читать «В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)» онлайн - страница 21
Кнут Гамсун
Собака сидитъ у шатра и лаетъ на насъ.
Станція Тихорѣцкая. Здѣсь у нашего спутника инженера украли въ прошломъ году деньги. Онъ стоялъ у буфета съ бутылкою пива; какъ разъ въ ту минуту, какъ онъ поднесъ стаканъ ко рту, почувствовалъ онъ, что его дернули, но выпилъ прежде все-таки пиво. Потомъ онъ ощупалъ свой боковой карманъ, его бумажникъ исчезъ. Вора и слѣдъ простылъ. Однако, послѣдній былъ черезчуръ жаденъ, захотѣлъ еще хоть немного поживиться, распространивъ свою дѣятельность на весь поѣздъ; тутъ-то его и словили, какъ разъ въ то время какъ онъ собирался унести ручной чемоданчикъ одного офицера. Были призваны жандармы, вора обыскали, и инженеръ тутъ же на мѣстѣ получилъ свои деньги обратно. Другому, пожалуй, и не удалось бы такъ счастливо отдѣлаться, по инженеру повезло.
Мы пріѣзжаемъ на станцію Кавказъ, гдѣ имѣемъ четверть часа остановки для завтрака. Это уже преддверіе Кавказа. Мы видимъ обширныя поля кукурузы и подсолнечиковъ, но также теперь уже и обширные виноградники. Налѣво расположена княжеская резиденція. Я вижу въ бинокль замокъ съ флигелями и куполами, мерцаетъ свѣтло-зеленая кровля. Кругомъ замка расположены строенія съ красными и золотыми крышами. Позади разстилается лѣсъ, вѣроятно, паркъ. Все это воздымается на здѣшнемъ черноземѣ среди степей. Въ дрожащемъ воздухѣ, пронизанномъ сіяніемъ солнечныхъ лучей, чудится, будто этотъ уголокъ виситъ надъ землей, колышется въ пространствѣ. Copia моріа…
Чѣмъ ближе подъѣзжаемъ мы къ горамъ, тѣмъ меньше народа остается въ поѣздѣ. Армянинъ съ шелковымъ матрацемъ отыскалъ себѣ другое мѣстечко на солнышкѣ, а я занялъ его прежнее, потому что оно въ тѣни. Но для вѣрности я сначала основательно и долго вычищаю его. Добрый армянинъ въ своемъ убранствѣ лежалъ нѣсколько неспокойно.
Часы летятъ.
Близъ города и станціи Армавиръ мы снова покупаемъ груши и виноградъ. Виноградъ лучше всего, что я когда-либо пробовалъ въ жизни, и мнѣ немножко стыдно, что я раньше охотно ѣлъ такую вещь, какъ европейскій виноградъ. Въ сравненіи съ этимъ французскій, венгерскій, нѣмецкій, греческій виноградъ похожи на лѣсныя ягоды. Этотъ таетъ во рту, сама кожура распускается вмѣстѣ съ мякотью, наполняя весь ротъ сокомъ. У него, вообще, и не существуетъ кожуры, а едва замѣтная кожица. Это кавказскій виноградъ. Цвѣтомъ онъ похожъ на виноградъ другихъ странъ, темный, зеленый и синій, только, пожалуй, немного покрупнѣе.
На станціи гуляетъ среди другихъ молодой черкесскій офицеръ взадъ и впередъ. Вотъ какъ онъ одѣть: лакированные сапоги для верховой ѣзды съ золотыми пряжками на наружной сторонѣ икры. Коричневая черкеска, достающая ему почти до лодыжки, придерживается въ таліи золоченнымъ поясомъ, изъ-за котораго торчитъ отдѣланный въ золото кинжалъ. Наискось черезъ всю грудь видны кончики восемнадцати позолоченныхъ патронныхъ оболочекъ. Сбоку длинная узкая сабля волочится по землѣ; рукоять ея усѣяна бирюзой. Черкеска немного открыта спереди на груди, и бѣлая шелковая рубашка сверкаетъ на солнцѣ, словно серебро. У него блестящіе черные волосы и бѣлоснѣжная шапка изъ длинношерстной тибетской козы, шерсть которой свѣшивается ему низко на лобъ. Одежда его производить впечатлѣніе фатовской. Мнѣ поясняютъ, что форма его вполнѣ согласна съ уставомъ, только то, что у другихъ сдѣлано изъ полотна, у него изъ шелка, и что у другихъ изъ мишуры, то у него изъ золота. Это княжескій сынъ. Всѣ на станціи кланяются ему, и онъ отвѣчаетъ всѣмъ; съ нѣкоторыми онъ заговариваетъ самъ и спокойно выслушиваетъ длинные отвѣты. Я думаю, онъ спрашиваетъ у нихъ, какъ они поживаютъ, что подѣлываетъ жена и здоровы ли дѣтки. Очевидно, во всякомъ случаѣ, что онъ не говоритъ ничего непріятнаго, потому что всѣ благодарятъ его и смотрятъ очень довольными. Двое мужиковъ въ блузахъ съ кожаными поясами подходятъ къ нему и привѣтствуютъ его, они снимаютъ шапки, суютъ ихъ подъ мышку, кланяются и что-то говорятъ. И имъ молодой офицеръ, повидимому, даетъ благопріятный отвѣтъ. Теперь, однако, хочется имъ ему еще что-то растолковать, и они при этомъ перебиваютъ другъ друга. Офицеръ коротко перерываетъ ихъ, и они надѣваютъ шапки. Это онъ, вѣроятно, приказалъ имъ вслѣдствіе жары. Потомъ они продолжаютъ болтать; тогда офицеръ смѣется, качаетъ головой и говоритъ: нѣтъ, нѣтъ, при чемъ идетъ своей дорогой. Однако мужики идутъ за нимъ слѣдомъ. Вдругъ офицеръ оборачивается, показываетъ на нихъ рукой и говоритъ: Стоять! И мужики останавливаются, все еще не переставая ныть. Окружающіе смѣются надъ ихъ воемъ и уговариваютъ ихъ, но они не сдаются; я слышу ихъ жалобные голоса, когда поѣздъ уже отошелъ.