Читать «В Пышму. За тетрадками» онлайн - страница 3

И стал кулек сворачивать. Я смотрел-смотрел и решил: а чего ей будет? Песку-то ведь охота попробовать.

Насыпала нам женщина полкулька, усмехнулась и говорит:

— От Ивана Кузьмича гостинец. Сам, бывало, тоже конфеты любил… Ну, ступайте, воробьи. Дорога дальняя, казенный дом.

И она повезла свои санки. А мы стояли с Жоркой и думали, как же нам сахарный песок есть?

Жорка и говорит:

— Давай по очереди в рот сыпать. Только понемногу. Вот смотри!

Закинул голову, разинул рот и давай по кульку постукивать. А потом мне передал, и я тоже самое сделал. Жуем песок, хрустим. А Жорка говорит:

— Давай со снегом. Получится мороженое.

Стали мы тогда со снегом есть. Ничего, вкусно получалось. Правда, в Ленинграде до войны мороженое было вовсе не такое.

Только я смотрю, у кулька один край совсем мокрый, вот-вот оторвется. Я и крикнул Жорке:

— Тише ты со своими слюнями-то! Накладную совсем испортил!

А Жорка тоже крикнул:

— Кто, я? Сам слюни распустил!

И стали мы друг друга подталкивать. Не сильно, а так, — легонько, чтобы песок не рассыпать. Вдруг Жорка на санки наткнулся и как полетит вверх тормашками! И весь песок ему прямо в лицо. Я хохочу, а он лежит, глаза зажмурил и свой подбородок облизывает.

— Эй, — закричал я. — А накладная-то!

Схватил я кулек и стал его расправлять.

Ничего, сохранился документ. Только с одного края сильно мокрый, а с другого сильно мятый. Сложил я его и сунул опять к себе за пазуху. Жорка отряхнулся и мы пошли дальше.

Жорка говорит:

— Что-то долго Пышмы нет.

Я говорю:

— А ведь еще обратно идти!

И как подумали мы о том, что надо будет еще идти обратно, стало нам скучно-скучно.

Жорка говорит:

— Давай песни петь.

Я говорю:

— Давай.

— Только ты начинай, — говорит Жорка.

Я не стал спорить и запел:

— «Узнай, родная мать, узнай, жена-подруга, Узнай родимый край и вся моя семья, Что бьет-разит врагов стальная наша вьюга, Что счастье мы несем в родимые края!»

— Это — что! — говорит Жорка. — А вот я с матерью ездил в Свердловск, так один инвалид в поезде песню пел:

«Граждане, послушайте меня, да-да! Расскажу историю вам я, Как фашисты ходят тучей И советских граждан мучат, Вот про это слушайте сюда, да-да!»

И так куплетов двадцать. Про допрос, про партизан, про отца и сына. Понимаешь, отец полицаем был, а сын партизаном. Вот это была песня! Женщины даже плакали. Жаль, я всю не запомнил, только пять куплетов.

И только Жорка хотел допеть остальные четыре куплета, как вдруг сзади затарахтела машина. Оглянулись мы — и правда, «Уралец» катит! Газогенераторный, с двумя черными печками. А из них, как из самоваров, дым валит.

Выскочили мы на середину дороги и давай прыгать и всякие знаки руками выделывать.

Машина, конечно, остановилась. Шофер крикнул:

— Вы что на дороге пляску устроили! Полезайте сейчас же!

Закинули мы в кузов санки, поставили ноги на колесо, а до борта никак не дотянуться. И вот высунулись из кузова две руки в кожаных перчатках и подтянули нас, как котят, за воротники.

Тронулась машина, и мы с Жоркой брякнулись на дно кузова, на березовые чурки. Смотрим, а напротив нас военный в полушубке на корточках сидит и смеется.