Читать «В памяти и в сердце (Воспоминания фронтовика)» онлайн - страница 101

Итак, сверхштатные офицеры уехали, а мы остались в 875-м самоходном полку. Моя батарея, порядковый номер 4, укомплектована полностью. Все один к одному. Молодые, хваткие, ловкие. Тех, что приехали вместе со мною, я знаю достаточно хорошо. А вот «крымчане» для меня — новенькие, и я пытаюсь их узнать. Смотрю на высокого и, как камышинка, тонкого сержанта Фирса Бирюлина. Он почти погодок Кармазину: старше его всего на шесть месяцев. Кармазин только еще думает о встрече с противником, а Бирюлин уже не раз ходил в бой. Многократно вступал в схватки с врагом и всегда выходил победителем. На его груди, кажется, пока единственный во всем полку орден Славы III степени. Можно надеяться, что до конца войны он станет полным кавалером этого только что учрежденного ордена. Бирюлин, как я после узнал, родом из станицы Вешенской, земляк знаменитого писателя Шолохова. До войны я читал и «Тихий Дон», и «Поднятую целину». Конечно, восхищался ими. И любовь к Шолохову невольно переносилась на его земляка сержанта Бирюлина.

Постепенно я познакомился со всеми бойцами и командирами моей 4-й батареи. Все молодцы, как на подбор, у редкого нет на груда ордена или медали. Отважный, боевой народ! Настоящие воины, храбрецы подобрались и в других батареях. У Емельянова сержант Викторов, например, уже дважды был ранен. Но и после этого он полон желания вновь сразиться с врагом. А таких, как он, большинство в батарее, да и в полку. Недаром же 875-му самоходном полку была объявлена благодарность верховного.

Самоходки в Карпатах

Расселились мы вблизи речки; утром солдаты бегают к ней умываться. Экипажи машин так быстро сошлись друг с другом, словно всю жизнь были вместе. Новички, конечно, расспрашивают бывалых солдат о боях в Крыму. А те, безусловно, рады поведать обо всех подробностях. Разговоры, шум, взрывы смеха. А у меня не выходит из головы мысль — как бы побывать в Ясной Поляне. Более удобный случай вряд ли представится: ведь до родового поместья писателя — рукой подать... Иду к майору Полякову. Так, мол, и так, товарищ майор, хочется съездить, в Ясную Поляну, в музей-усадьбу Толстого. Майор, ни минуты не поколебавшись, разрешил. Еще и одобрил мое намерение. Вот это, мол, офицер! Война, не сегодня-завтра поедем на передовую, а он полон желания увидеться с Толстым. Я той же минутой разыскиваю Хвостишкова, еще утром сомневавшегося, отпустят ли! И вот мы приближаемся к Ясной Поляне. Издалека вижу знакомые по фотографиям две белые башенки, что стоят при въезде в усадьбу. Мы минуем их. Идем тихо. Говорим почти шепотом. Громко разговаривать нам кажется кощунством. Людей нигде не видно. Не слышно и людских голосов. А вот птицы. На какие только голоса они не пели. У дома нас встретил сотрудник музея Николай Петрович Пузин. Он обрадовался нашему появлению: видимо, посещался музей плохо. Повел нас по всем комнатам. Показал тропку, по которой мы прошли к могиле писателя. Когда мы вернулись, погуляв немного по парку, Пузин пригласил нас на веранду. Угостил горячим кофе. Прощаясь, подарил нам по открытке с портретом Льва Николаевича. С этой открыткой я прошел дорогами войны до Моравской Остравы: она была для меня как бы талисманом, оберегала мою жизнь. Берег и я ее, сохранил до конца войны. И как дорогую реликвию привез домой. Она и сейчас хранится у меня как память о посещении Ясной Поляны и как память о минувшей войне.