Читать «В одно прекрасное детство» онлайн - страница 9

Папа сидит в седле мотоцикла, как будёновец на коне, — у него гордая, прямая спина и очень серьёзное лицо.

Маме ехать в коляске значительно труднее, чем папе в седле. Папа только управляет мотоциклом, а мама должна следить, во-первых, за тем, правильно ли он это делает, во-вторых, чтобы я не вывалился на повороте, и в-третьих, чтобы у неё не соскочила шляпка, которую она прилаживала к голове всё утро.

Но в то прекрасное утро всё обошлось благополучно: папа управлял правильно, я не вывалился на повороте, мамина шляпка не соскочила и мотоцикл не взорвался.

Мы остановились перед цирком.

Огромный брезентовый шатёр был украшен яркими праздничными флажками. Над входом в цирк на специальном балкончике весело играл оркестр, а перед цирком шумела, смеялась, ела мороженое и даже пританцовывала толпа людей, которые пришли посмотреть на цирковое представление.

Но мама, папа и я даже и не подумали идти через главный вход. Мы же пришли в гости лично к известному дрессировщику Анатолию Анатольевичу Дурову, к самому Дурову, и поэтому прямиком направились за кулисы цирка через калитку в высоком заборе, на которой висела строгая надпись:

«ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН!»

Но папа смело распахнул перед нами эту калитку, и мы вошли в цирковой двор, то есть за кулисы.

Кто никогда не был за кулисами цирка, тот даже и представить себе не может, сколько там невероятного и удивительного.

Первой удивилась моя мама. Она подняла глаза вверх, туда, где над брезентовой крышей цирка-шапито висели яркие буквы из фанеры, и спросила папу:

— Шурик, а что такое КРИЦ?

Папа погладил маму по головке, как маленькую, и рассмеялся:

— Дорогая моя, КРИЦ — это ЦИРК, только наоборот, мы же смотрим на эту надпись с другой стороны, мы же за кулисами!

Глава десятая

В ЦИРКОВОМ ДВОРЕ

И действительно, всё здесь, в этом цирковом дворе, было наоборот. Вот, например, все люди обычно ездят на велосипедах, сидя на седле и держась руками за руль, а здесь целая семья — папа, мама и их дети — ездила задом наперёд. Они сидели на рулях своих велосипедов лицом к седлу, а руками вообще ни за что не держались. И никто на этом дворе даже не удивлялся при виде такого, потому что они совсем и не хотели кого-то удивить, а просто тренировались, репетировали, чтобы потом, на представлении, всё у них получилось хорошо и гладко, как говорится, без сучка и задоринки, без всяких ошибок.

Это всё равно как школьник, чтобы хорошо ответить в школе урок, должен перед этим несколько раз повторить его дома.

И велофигуристы ездили и ездили без конца задом наперёд, да к тому же весело улыбались, потому что на представлении зрителям должно казаться, что это совсем не трудно, что ездить так — одно сплошное удовольствие.

А чуть в стороне, у забора, репетировала семья музыкальных эксцентриков. Их было немного побольше, чем велофигуристов: кроме папы, мамы и их собственных детей, в этом номере участвовали ещё два двоюродных племянника и очень старенькая бабушка.

Папа, сплошь увешанный разнообразными музыкальными инструментами — хлопушками, свистульками, пищалками, бубенчиками и рожками, — умудрялся играть сразу на всём одновременно, да ещё дирижировать этим оркестром: один племянник громко трубил в трубу, стоя вверх ногами на голове другого племянника, который играл на скрипке: древняя бабушка от старости уже не могла делать ничего особенного и поэтому только скребла под музыку скалкой по стиральной доске. Но самую главную партию в этом оркестре исполняла мама. Она была могучей женщиной и играла на арфе, в то время как на её широких плечах удобно расположились дочь и сын, жонглируя разноцветными шариками.