Читать «В одно прекрасное детство» онлайн - страница 3
Яков Сегель
И вдруг Петя неожиданно наткнулся на кастрюлю, которая как будто только того и дожидалась, чтобы стать лётным гермошлемом. Она хорошо надевалась, плотно прижимала уши и не соскакивала, даже если сильно потрясти головой.
Ура! В такой кастрюльке, то есть в таком гермошлеме, можно было вполне отправляться в дальний рейс.
Петя опять забрался на своё пилотское место, нажал на кнопки папиной пишущей машинки, крутанул ногами глобус и… полёт продолжался снова.
Его самолёт летел высоко над облаками-подушками, а далеко внизу поворачивался земной шар — глобус. Петя уже пролетел над Италией, похожей на сапог, над Норвегией, похожей на собаку, когда в дверь вошли папа и мама, побледнели и сказали:
— Тихий ужас!..
Глава четвёртая
ЧТО ТУТ НАЧАЛОСЬ!
И мама и папа, конечно, очень рассердились, что все вещи лежат не на своих местах.
Пете казалось, что он построил замечательный самолёт, а маме и папе казалось, что он устроил страшный беспорядок. Ну и конечно, родители тут же стали разрушать Петин самолёт и расставлять всё по прежним местам.
Первым делом папа отобрал у Пети свою любимую пишущую машинку под названием «Эрика».
— Это же мои приборы! — простонал Петя.
— Ха-ха! — сказал папа. — Пока ещё это моя машинка!
— А это мой мотор! — попробовал объяснить Петя своей маме, но та даже не захотела его слушать.
— Ошибаешься! — заявила она и вынула из-под лётчика свою швейную машину.
Тут папа схватил Льва Николаевича Толстого и Александра Сергеевича Пушкина, прижал их к груди и грозно спросил сына:
— Ну хорошо, а писатели, они тебе кто — приятели?! Папа так сердился, что даже сам не заметил, как заговорил стихами: «писатели — приятели». Это получилось, наверное, потому, что он прижимал к себе бронзового Пушкина, а Пушкин, как известно, довольно хорошо сочинял стихи.
А мама уже ставила на место свою гладильную доску и поднимала с пола стулья, которые до сих нор были самолётными крыльями.
Без лишних разговоров Петин гермошлем опять превратился в обыкновенную кастрюлю, мотор перестал гудеть, потому что папа выключил пылесос, остановился вентилятор, стулья заняли свои прежние места вокруг стола.
— За что вы на меня сердитесь? — спросил Петя своих родителей. — Я же только немного хотел полетать.
Тут папа стал похож на чайник, который закипел и на котором начала подпрыгивать крышечка. От волнения у него снова — совершенно случайно — получились стихи:
Папа говорил негромко и вежливо, но грозно.
Петя хотел было сказать, что ему ещё рано укладываться, что из телевизора ещё не сказали: «Спокойной ночи, мальчики, спокойной ночи, девочки…» Но он даже не успел раскрыть рот, как папа подхватил его под мышку, будто он какой-нибудь портфель, и понёс в детскую.