Читать «В один прекрасный день...» онлайн - страница 28

– Здравствуйте.

– А, приветик!

– Добрый день, Павликовский!

– Здорово, Авшаров!

Навстречу Лене – группа загримированных, в бородках и тулупах персонажей. Это из 2-й студии, где снимается что-то о деревне. Из далека бесконечного коридора машет рукой Слава Ефимов – редактор и товарищ. Мол, порядок, спасибо, что явился, все готово к съемке. Гримерная 202 (в этом телекомбинате оперируют только трехзначными и выше цифрами). Симпатяга Анечка-гример.

– Анечка, привет. Всем здрасти. Давай сначала загримируюсь, а уж потом пойду одеваться.

– Ну, смотрите. Садитесь. Может, рубаху снимете, Леня?

– Ань, поехали. В темпе. Не темни глаза. Я смотрел материал.

– Я тоже смотрела материал. У вас очень хорошие глаза на экране. Грим нормальный.

– У него вообще красивые глаза! – пробасила гримируемая, вся в фижмах и кружевах, артистка старого замеса, неизвестная Лёне.

– Ну, меньше темни. Не люблю я этот грим. Чувствуешь себя конфетой. Играть невозможно.

– Странный разговор. Мне режиссера велят слушаться, а режиссер требует грима.

– Да не обижайся, солнышко. Я же вообще рассуждаю. Даже не о камере, а о театре. Грим – это препятствие между зрителем и актером. К тому же – пережиток прошлого. У меня дед был актер императорских театров, я знаю все!

– Знаем, читали в «Экране» и про вас, и про дедушку. Все, готовы, Леня.

– Бегу! Мерси, Анюта! – на ходу успел ее чмокнуть и даже закатить глаза.

– До свидания, – кротко улыбнулась она, привыкшая к смешным фривольностям вечно бегущих актеров.

– Славка, время есть? Свет стоит?

– Зайди в студию, покажись.

– Здравствуйте, товарищи!

Кубическая махина – студия, заставленная тремя передачами, отозвалась хором голосов: «Павликовскому – привет!» Осветители ставили свет, спускали и подымали фонари с высокого поднебесья. Рабочие заколачивали станок, кто-то застилал пол, реквизиторы расставляли цветы, посуду, бутафоры несли статую, операторы помогали ставить свет… Режиссер отпустил Леню на десять минут и согласился снять его за час. То есть вошел в положение. Так. Снова коридор. Комната 275 – костюмерная.

– Здрасти.

– Здрасти.

– О, привет!

– Сто лет! Как живешь?

Встреча старых знакомых, жителей разных театров, пересекающихся на подобных студиях.

– Нормально. Как Зощенко – у вас пошел, приняли?

– А чего ему теперь будет – приняли. Ты пойдешь? Я устрою.

– Спасибо. Числа дай – когда идет.

– Леня, я на «Ревизора» хочу напроситься…

– В апреле, ладно?

– Идет! Позвоню.

– Извини, я на минутку.

И в предбаннике костюмерной, уже загримированный и наряженный мушкетером Франции, Леонид подсел к телефону и через восьмерку набрал номер…

– Мама!

– Леня, как не стыдно! Два дня не звонишь. У отца фурункул на носу. Лекции отменил. Все отменил. Температура – тихий ужас. Ты же знаешь, как он умеет болеть: одну меня допускает… А ты не звонишь…

– Тебе я звонил. Было занято. А ему – страшно. Пусть поправится – тогда нормальный разговор. Галка в порядке?

– Да, хорошо. Дети как? Я говорила с Ленкой. Все знаю. В субботу заберу к себе.