Читать «В один прекрасный день...» онлайн - страница 19
Вениамин Борисович Смехов
– Через директора! Все, Лень!
– Через тебя, злодейка! Иду! – угрожающе закончил актер.
По городскому – домой. «28 – все нули – с хвостиком».
– Вас слушают.
– Теть Лиз, как дела, родимая?
– Добрый день, вот списочек звоночков. Из редакции Зерчавкин Натан – я ему сказала «в среду». С «Мосфильма» привезли сценарий с запиской. Прочитать?
– Не надо. Все ясно. Зерчавкин был сердит?
– Нет-нет. Даже сказал: «Ну, привет ему огромный».
– Значит, очень сердит. Позвоню. Дальше.
– Дальше – мама.
– Черт, сейчас позвоню.
– Да уж, маме надо звонить, дорогой мой. Посмотрим, как твои деточки с вашим воспитанием…
– Хорошо, теть Лиз. Ленке котлета в холодильнике, слева от морозильника. И огурец не забудьте!
– Не забуду. Ой, забыла: Дима Орлов едет в Голландию не в мае, а через два, что ли, дня. Велел позвонить. Так. Это я сказала. Ну, все. Опять девица в трубку дышала, повесила. И какая-то спросила тебя, хихикнула: «Привет ему от Нади». Надя – это кто?
– Никто, теть Лиз. Так же как и Маруся, и Перепетуя. Спасибо, родимая. Целую крепко – ваша репка. Ленка – чтобы отдохнула. У нее тяжелый был день.
– Я знаю, две математики. Маме не забудь.
– Целую!
Звонок маме. Занято. Бегом – к директору. Время – 12.35.
– Лукьян Михалыч, на одну минутку.
Директор не внемлет, лежит всем телом на трубке телефона. Слушает. Леонид обводит глазами кабинет. Под потолком – раз, два, шесть, семь – тридцать одна афиша. Желтеют листы шестидесятых годов. А вон первая в жизни актера Павликовского, пять лет назад, октябрь. И дома такая же висит, е коридоре – вся исчерканная автографами поздравлений. «Леониду – счастливого плавания», «Леонид Алексеевич – так держать», от самого главрежа. Тогда сиял и дрожал, глядя на его подпись. Теперь, через пять лет, пожалуй, тот больше дрожит: подведет его Павликовский, уедет ли сниматься, или не подведет… Смешная жизнь. «Искреннее пожелание Леониду Павликовскому – триумфа на подмостках. Виктор Тополев». «Целую, Лёня, – твоя Тоня». След от раннего романа с будущей змеей и сплетницей – Калинецкой. Тамара из-за этой надписи чуть не разводиться бросалась. Пожалуй, бросайся, да только не из-за такой смазливой дурочки. Эх, жёны, ненадежно ваше чутье. Впрочем, и наше, должно быть. Эх, стало быть, мужья. Будемте взаимно бережливы и, обходя запретные темы и проплывая подводные рифы, да не потешим мещанские уши кое-каких наседок-недобрососедок. Вот мы с Тамаркою вдвоем замечательно, чего скрывать, живем. Ну, не всегда. Но общезнаменательно – в общем, замечательно. В душу дружка к дружке не лезем. Если ей молчится – я жду. Сама все, что надо, откроет. Но главное – оба отходчивые, это раз. И очень, очень важно прожиты первые – от студенчества до детей – годы. Теперь столько капиталу, такая бездна воспоминаний – ты куда от них уйдешь? Плюс дети ранние, трудно вошедшие в жизнь, через болезни, через жилнеурядицы. Только четыре года живут Павликовские одни в двухкомнатной. А до переезда его родителей в Черемушки то у них, то у тещи целым табором цыганились. Афиша «Рядом – человек!» висит гордо, словно не знает собственной судьбы. Спектакль не вышел, не увидел света рампы, пышно выражаясь. Как говорится, по не зависящим от редакции обстоятельствам. Да, в редакцию, позвонить. Слава богу, директор встал с трубки, навалился на стол всею своею заслуженной, орденоносной грудью.