Читать «В огонь» онлайн - страница 28

Закинув за плечо спортивную сумку, он неспешно шагал по подземелью Курского вокзала, снаряженный и экипированный Миленой.

«Привыкла к моим поездкам, хоть и закатила в полночь истерику. Впустила молча, а в прихожей вздрючила за позднюю явку и за то, что разбудил, а ей завтра на работу. И потребовала отчет по всей женской форме, зеленоглазочка, где, мол, и с кем. Вот я эту ненасытную форму и заполнил…»

Он выбрался из подземного перехода на перрон. Смахнув с ушей телефоны, вдохнул подсохшими ноздрями утреннюю росяную свежесть с примесью путейской гари.

«Надо было взять фамилию супружницы, когда расписывались… Был когда-то Олег Владиленович Обухов, он же герой выдуманной им самим “Истории обыкновенной американской рок-группы”, то бишь Элвин Ауэрс, экс-“Монолит”, у которого, вполне вероятно, последовала сольная карьера… А теперь есть Иван Петрович Сидоров и его жена Милена Облезлова, девичья фамилия, кстати. А так получился бы Иван Петрович Облезлов. Даже прикольно. Впрочем, уже без разницы, какая у меня фамилия… “Нас нет, остались только чёрные дыры!”, – пел четверть века назад некий разнесчастный неудавшийся журналист, выпрыгнувший в окно от сознания собственного бессилия что-либо в жизни изменить… И меня давно уже нет. Есть мое дело, как последний прощальный альбом, которой все никак недозапишу и не сэмплирую. Милена, молодец, провозилась вчера весь вечер у плиты с советской сковородкой, доставшейся от бабушек и дедушек. Котлет наделала. Хватило и на завтрак, и на поезд. Всё стращает микробами на поручнях эскалатора, таксофонными трубками. А мне в жестяном коробе париться сутки. До Курска ещё ничего, а за Воронежом испекусь…»

На платформе зашевелились: видавший виды локомотив тащил с пути на путь дюжину побитых купейных и плацкартных вагонов, истёртых ветрами, измолоченных дождями и ливнями, скрежетавших колесами так, что визжали избалованные столичные рельсы.

«Скорый поезд “Москва – Запорожье”… И снова в бой, подъём – отбой».

Стиснув зубы, вспомнил самую первую поездку, когда застрял в Бо́логах, на полпути от Запорожья к Воронцовску, и не к месту и не вовремя проснулась боль в колене: словно зубчатый бурав, засверлила изнутри коленную чашечку. Ему оставалось пройти по ночному неосвещённому поселку и попасть в нужный адрес. Вокруг расстилалась восхитительная украинская ночь с чистым чёрным небом, негаснущими вечными звездами. Лёгкий ветерок, насыщенный запахами полыни и созревших бахчей, овевал лицо, а он уже не мог идти. И чтобы добраться до нужной хаты, где ждали пакет с агитационными CD-болванками, распрямил ногу, точно приставную деревянную, и, не сгибая, тыкаясь ступнёй в землю, словно палкой, заковылял. Поспел в срок к заветной калитке, дёрнул звонок. Вдруг из-за плетня выскочила с оглушительным лаем здоровенная мохнатая ха́ска и, окатив пеной из раззявленной пасти, прокусила сумку, которую едва успел подставить. Послышалась ругань с крыльца, и заспанный хозяин отогнал косматую псину.

«Про колено я с испугу забыл, а как стали гонять чаи с наливкой, вспомнил, а боль прошла».