Читать «В любви и боли. Противостояние. Книга вторая. Том 2» онлайн - страница 103

Глаза находят тебя сами, сразу, всего в десяти футах от танц-подиума. Новый мощный толчок сердца с отдачей в позвоночник и поясницу. Я едва не задохнулась, как будто не ожидала, что увижу тебя на занятом тобою месте дивана… или не ожидала, насколько глубоко прочувствую пересечение наших взглядов… или проникновение твоего, тебя… насколько ты окажешься невыносимо реальным, живым, настоящим и ощутимым. И каким будет спокойным твое лицо, практически апатичным, бесчувственным, с отяжелевшими веками и чеканными лепными чертами, выписанных глубокими контрастными тенями и цветовыми рефлексами окружающих сумерек. Какими будут твои едва сомкнутые гладкие губы с выразительным контуром и мягким изгибом; губы, которые могли убить словом быстрее, чем самый смертоносный яд или нож, которые ещё ни разу не прикасались к моим за все это время, и к которым я хотела дотронуться хотя бы кончиками пальцев, изнывая от этого сумасшедшего желания буквально до истерики.

Что я могла? Задохнуться, сорваться в эту пропасть, разбиться о твои клинки или станцевать на их раскаленных лезвиях босиком свой безумный танец совершенного откровения и чистой боли? Показать, насколько мое тело сходило с ума, сгорало и хотело тебя как никогда и как никого другого? Танцевать для тебя, как ещё никогда не танцевала, ни перед кем и ни для кого! Ведь это была не я, вернее не Алисия Людвидж и быть может даже не Эллис Льюис, а кто-то абсолютно иной, кто был сильнее и безумнее меня в сотни (а то и в тысячи) раз, намного уязвимее и честнее – настоящей, цельной и живой. И то что она делала, не вписывалось ни в какие стандарты моих прежних представлений о страсти, одержимости и исступлении. Она всем этим сейчас дышала, пропускала через свои вены, пульсацию сердца-тела, через каждое движение, поворот, взгляд, вдох-выдох… скатившуюся под маской слезу. Никогда ещё она не чувствовала себя такой свободной, раскрытой и перевозбужденной, умирая в кровоточащих порезах от твоих безжалостных холодных глаз, понимая, насколько порочным и откровенным выглядит её танец, насколько двойственным он будет для тебя и не менее болезненным для твоего восприятия. Но ты же сам этого хотел! Приватное выступление с программой на один единственный вечер, для одного зрителя! О чем ты думал в эти секунды? Что за прошедшие десять лет она танцевала для кого-то так же, с такой же отдачей и оголенной страстью? Скажешь, тебя это нисколько не задело?..

Это была и моя персональная титановая клетка и свободный полет с разбитыми крыльями. Почти не думая, иногда закрывая глаза, задерживая дыхание, замирая или срываясь на момент возможного разрыва сердечной мышцы. Нет, я не забиралась на шест с акробатическими номерами, я вообще впервые в жизни танцевала с ним. Я просто это делала, поглощая и выпуская из себя вибрирующие волны чистого безумия, сливаясь с ними, с твоей близостью и проникающим взглядом в одну цельную живую сущность, гибкую тень, распускающуюся боль.

Я даже не знаю, откуда во мне возникали эти идеи, или вернее зарождались в моем горящем теле движения. Они просто выходили из меня, пробегали по моим мышцам и нервам замкнутым шоковым разрядом, покрывали кожу прохладной испариной, сдавливали легкие и сердце болезненными тисками. Я сама превратилась в одну сплошную циркулирующую боль, подключенную к твоему трансформатору или системе жизнеобеспечения, самую сладкую, сумасшедшую, порочную… Любое соприкосновение с холодным металлом шеста, с твоими взглядом, с твоим мраком, с тобой, обжигало пульсирующей отдачей насквозь, до кости, выгибая и растягивая томной истомой упругие сплетения самых плотных волокон. Прижаться к хромированной трубе спиной, затылком, и оно уже расплеталось по позвоночным дискам ментоловыми спиралями тысячей кристаллов вибрирующего озноба. Прогнуться в пояснице, вцепившись руками над головой в обмораживающий металл, выпячивая ягодицы. Скользнуть промежностью по гладкой поверхности бездушной стали, сдерживая стон и выгибаясь всё сильнее, захлебываясь в расплавленном жаре кипящей ртути и вспыхнувшего с троекратной силой возбуждения. Приподняться на носочках от желания вжаться в шест распухшими половыми губками, оставить на нем свой влажный след и наконец-то кончить!