Читать «В кругу друзей» онлайн - страница 29
Александр Владимирович Тюрин
– А чего на них смотреть? И так тошно, – сказал Летягин и вдобавок оскорбил дам.
– Стопроцентное прилежание. Лбом, горбом и задницей, – определил жизненную программу неценного работника Николай Евсеевич.
– И чем? – не понял слишком напряженно вслушивающийся Летягин.
Николай Евсеевич повторить уже не решился.
– И пером, – находчиво произнес он.
– В заднице, – скаламбурил кто-то.
Николай Евсеевич отмахнулся от помехи, как от назойливой мухи, но Летягина из когтей не выпустил. Речь его лилась плавно, от общего к частному, от воззрений к умозаключениям, Летягин раскладывался по полочкам, и переставал существовать как единое целое:
– ...Вы не можете сделать четко функционирующую программу, как того требует заказчик, и из-за этого ударяетесь в изыски. Генераторы выхода придумываете какие-то, а обычную отчетную форму выдать не можете...
– Четко и ясно как раз не получится, Николай Евсеевич, если делать, что они хотят. Мы должны выдавать полную информацию.
– Мы должны получить денежки по договору. Вы, Летягин, уподобляетесь...
– Тому танцору, – подсказал кто-то.
– Тому танцору, – повторил Николай Евсеевич, – которому... – он запнулся и сел, грозно прищурив один глаз, – идите и пишите месячный отчет.
Съежившийся Летягин жалким шагом отправился на свое место. Трофим уже был здесь. Под видом связиста, проводящего новую линию, он ковырялся в стенах, сыпал штукатуркой и поигрывал мягкими согласными в конце слов, однако одобрение у присутствующих вызывал.
Галина, не вставая с места и не поворачивая головы от стола, сказала в частности:
– Летягин, я не хочу из-за вас краснеть. Я делала базовые программы, и люди могут подумать, что система не работает из-за моих ошибок. Я же просила вас три месяца назад: дайте мне среду для проверки, а вы только нагло улыбались в ответ. Но я обошлась без вас, Летягин.
– Смотри-ка, без мужика обошлась. Эх ты, Летягин, лентяй, одним словом. Хватит сидеть на облаке – женщина просит. Ты с ней вечерком поработай, на кнопочки под кофточкой надави, гы-гы, – вклинился Трофим. Зардевшись, незамужняя Галина принялась нервно рыться в бумагах.
Лукреция Андреевна, подскочив к Летягину, сказала в частности:
– У сектора от вас одни неприятности. У нас от вас голова болит...
– Ну, что ты, бабуля, расстроилась, «вас-нас». Скоро уже на пенсию, – подбодрил ее Трофим. – Везет же. С утреца самоварчик поставишь, чайку сообразишь, да и на печку – попотеть. В обед стопочку смородиновки примешь... И так далее. Глядишь, уже и до могилки добралась. «И никто-оо не узнает...»
Лукреция Андреевна стала серой мышкой и, пискнув, юркнула на место. Но давно уже звучал язвительный хор других коллег.
Летягин не различал слов, до него доходил только их общий смысл: «ни на что не способен», «виновен». Эти два смысла, сливаясь, рождали картину: выжженный солнцем карьер, Летягин, задыхаясь от пыли, долбит неподатливую скальную породу, и осколки камня жалят ему лицо.
– Ну-ка, малый, сходи в сортир. А потом расскажешь, что там на стенках прочитал, – летягинский стол поплыл куда-то, Трофим добирался до последнего не облупленного им куска стены.