Читать «В Древнем Киеве» онлайн - страница 15

— Это тот самый Гордята, который закабалил Тудора?

Глебко кивнул головой.

— Охота, вишь, ему держать на своем дворе такого искусника, украшаться трудами его рук!

«Проклятый», — подумал со злобой Ждан, но тут видит — с Бабина торжка бегут девушки. На шее у них разноцветные бусы да медные гривны, да пестрые колты, на голове повязки, к повязкам прикреплены большие кольца из медной и серебряной проволоки.

Взявшись за руки, девушки запели в лад:

«Пришла матка —Весна красна!Дни теплые!Добры кони во луга пошли,А красны девушки на улицу…»

Вот уже другую песню поют:

«Как по улице воробушек поскакивает;Ай лели, ай лели, да поскакивает.Красных девушек, молодушекНа игрища зовет…»

Потом завели девушки игру:

«Утка шла по бережку,Серая по крутому,Деток вела за собой…»

Девушка, изображавшая утку-мать, стала расставлять своих подружек и приговаривать:

«Деток вела за собой:Малого, большого,Середнего, меньшого…»

Вдруг пропал один утеночек; захлопотала старая утка, забеспокоилась, ищет свою пропажу, забегает то вперед, то назад. Из толпы на площади выбегают еще девушки, помогают утице искать ее дитя; бегают, мечутся в игре девушки, и опять смех, и опять шутки.

Неожиданно запел сильный девичий голос:

«Ой ладо, ой ладо!На кургане соловей гнездо завивает,А иволга развивает…Ой ладо, ой ладо!..»

Еще пуще разыгрались девушки; вот присоединились к игре юноши. Затеяли новую игру — жмурки. И Ждану пришла охота замешаться в толпу играющих. Он неуверенно входит в круг, лицо пылает жаром, волосы слиплись над лбом, застенчивая улыбка застыла на губах. Стыдно ему и весело!

Вокруг него бегают Девушки, смеются, хлопают в ладоши. Девушка, изображавшая перед тем утку-мать, вынимает синий с красной каймой платок, завязывает Ждану глаза:

— А ну-ка, лови!

Стоит Ждан, широко расставив ноги, с повязкой на глазах, и беспомощно шарит руками в воздухе, долговязый, смешной. Кто-то подбегает к нему, ударяет по плечу, но только двинет Ждан рукой, чтобы поймать озорника, ан нет никого, только издали доносится веселый гомон и хохот. Глебке стало жалко друга, надо выручать Ждана, и он нарочно подвертывается ему под руки.

— Поймал, поймал! Надевай повязку!

Долго бы еще резвилась молодежь, если бы не раздалось в толпе:

— Тише! Тише! Гусляры!

Площадь мгновенно затихает, толпа раздвигается, дает дорогу гуслярам. Один за другим гуськом они проходят к статуям, что привезены из греческого города Корсуня, и садятся у подножия статуй, и несется уже медлительная песня «гуслей звончатых».

Самый старый из певцов, с седой кудрявой головой, начинает:

«Высота ли, высота ли поднебесная,Глубота ли, глубота окиан-моря!Широко раздолье по всей земле!Глубоки омуты днепровские…»

Потом поднялся со своего места следующий гусляр, в белой свите и с пестрым кушаком, поднялся, поклонился во все стороны народу и начал: