Читать «В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)» онлайн - страница 84
Евгения Марлитт
– He будете ли вы такъ любезны, Робертъ…
– Очень сожалѣю, – возразилъ онъ, пожимая плечами и очевидно возмущенный тѣмъ, что онъ въ этихъ комнатахъ долженъ откровенно признаться въ своемъ безсиліи, – госпожа баронесса…
Люсиль громко расхохоталась.
– Стаканъ свѣжей воды, пожалуйста, если можно!
Слуга вышелъ. Мадемуазель Биркнеръ поставила подносъ на столъ и почтительно поклонилась доннѣ Мерседесъ, которая холодно, но вѣжливо поблагодарила за все, что ей было предложено. Вслѣдъ за тѣмъ экономка вышла.
Люсиль задыхалась отъ смѣха.
– Ха, ха, ха! Неоцѣненная продѣлка! Милѣйшая баронесса увезла съ собой ключъ отъ погреба!
Вдругъ она быстро приподнялась, съ выраженіемъ дикаго торжества откинула со лба локоны, охватила руками приподнятыя колѣни и съ минуту молча смотрѣла злобно сверкавшими глазами на золовку, которая безмолвно ходила быстрыми шагами взадъ и впередъ по комнатѣ.
Эта молодая женщина, чужеземный типъ и цвѣтъ лица которой не допускали предположить въ ней германское происхожденіе, и которая, проворно ступая по паркету маленькими обутыми въ мягкіе башмаки ножками, перебѣгала отъ одной стѣны къ другой, напоминала стрекозу, скрывшуюся отъ бури въ перепутавшихся темныхъ вѣтвяхъ и отчаянно старавшуюся вырваться оттуда.
– Что я всегда говорила, донна де Вальмазеда? – спросила насмѣшливо Люсиль. – Развѣ я что-нибудь преувеличила, изображая эту чопорную баронессу фонъ Шиллингъ самой противной женщиной на свѣтѣ,
– Съ рыбьей кровью нѣмецъ, какъ это значится и въ книгахъ, – раздался въ полголоса отвѣтъ изъ оконной ниши, гдѣ на минуту остановилась Мерседесъ.
– А, наконецъ-то! – вскричала съ восторгомъ Люсиль. Она, какъ наэлектризованная вскочила съ мѣста, и распахнула двери въ сосѣднюю комнату, гдѣ Дебора, только что вымывшая маленькую Паулу, переодѣвала ее, а горничная разбирала сундукъ.
– Вынимайте только спальныя принадлежности, Минна, и ничего больше, – приказала она и затѣмъ подбѣжала къ оконной нишѣ. – Еслибъ Феликсъ зналъ, какъ нищенски насъ примутъ здѣсь, – продолжала она торопливо, какъ человѣкъ, поступающій по старой пословицѣ: „куй желѣзо, пока горячо“, – онъ ни за что не послалъ бы насъ въ это гнѣздо домовыхъ, изъ котораго бѣжала сама хозяйка, такъ какъ боится ихъ… И уходя изъ дома, эта милая женщина лишила его всякаго комфорта. Видишь тамъ эти ужасные чайники и кружки съ придѣланными къ нимъ ручками и носиками? – и она показала на буфетъ. – Все это вытащено для насъ изъ чулана. Восемь лѣтъ тому назадъ полки и подставки ломились отъ серебряной и хрустальной посуды, я это отлично помню, потому что мнѣ было тогда очень досадно, что великолѣпный буфетъ моей мамы не могъ соперничать съ этимъ; можетъ она испугалась, что ея драгоцѣнности пристанутъ къ нашимъ пальцамъ?
