Читать «В доме Шиллинга (дореволюционная орфография)» онлайн - страница 169

– Удивительно! – воскликула она наконецъ. – Эта ненавистная женщина, которую я считала своимъ смертельнымъ врагомъ, одна только возбудила во мнѣ симпатію здѣсь на нѣмецкой почвѣ.

По тѣлу его мгновенно пробѣжала дрожь. Она не замѣтила этого.

– Есть что-то родственное между ею и мной, – продолжала она.

– Да, это демоническая черта, заставляющая предполагать, что у этихъ женщинъ съ темными пламенными взорами или вовсе нѣтъ сердца, или оно всю жизнь одержимо желаніемъ отказываться отъ того, что должно было бы его осчастливить, – подтвердилъ онъ повидимому спокойно. – Эта особенность женскаго характера похожа на цвѣтокъ, который скорѣе поблекнетъ со своимъ ароматомъ, нежели раскроетъ бутонъ, это пламя, горящее въ глубинѣ, уничтожающее свой собственный очагъ и не озаряющее ничьей жизни. Мнѣ жаль, что мои любимцы попадутъ въ такія руки.

– Значитъ, я очень сурова и жестока, такъ какъ нисколько не жалѣю объ этомъ, – отвѣчала она, пожимая плечами, но слегка дрожащимъ голосомъ. – Феликсъ не ошибся, – та женщина сумѣетъ ихъ защитить, какъ мужчина, и будетъ любить насколько можетъ самое нѣжное женское сердце, какъ только рушится послѣдняя преграда… Вы признаете мое внутреннее родство съ ней, – слѣдовательно я могу угадывать ея чувства. И я знаю, что сила раскаянія, страстное желаніе искупить прошлое заставятъ бутонъ раскрыться вполнѣ, выгонятъ пламя наружу. Эта тщательно скрываемая любовь будетъ тогда имѣть большую силу нежели тихая привязанность кроткой женской натуры, разливающей для всѣхъ пріятный, но холодный свѣтъ луны… Подъ защитой этой бабушки я спокойно оставлю дѣтей.

Во время разговора они все шли впередъ. Теперь онъ вдругъ остановился.

– Вы хотите оставить дѣтей?!

– Да, чтобы веселиться тамъ, дома, – отвѣчала она иронически. – Развѣ я не заслужила этого своимъ пребываніемъ въ Германіи?

Она увидала, что онъ вспыхнулъ.

– Вы правы, желая насколько возможно сократить свое мученичество, – сказалъ онъ холодно; – и я конечно не возьму на себя предложить вамъ остаться здѣсь дольше, чѣмъ это необходимо. Но прежде всего намъ еще надо подождать, осуществится ли надежда на превращеніе старой женщины.

Донна Мерседесъ вдругъ почувствовала, что твердая почва ея самосознанія, ея гордой самоувѣренности ускользаетъ у нея изъ подъ ногъ. Было время, когда ее всѣ увѣряли, что наступаетъ мракъ, когда она уходитъ, – неужели исчезло все ея обаяніе? Неужели рѣшительно ничего не осталось отъ юношескаго очарованія, ума и красоты, которые восхвалялись на всѣхъ языкахъ, часто возбуждая въ ней отвращеніе и досаду, или же все это скользило совершенно безслѣдно по нѣмецкой натурѣ?… Большой вѣеръ, который она держала въ рукахъ, съ шумомъ свернулся и согнулся подъ ея пальцами, какъ гибкій хлыстъ. Это движеніе въ соединеніи съ злой улыбкой и гнѣвно сверкающими глазами на прекрасномъ смугломъ лицѣ прекрасно подтверждало слова баронессы, что эта рабовладѣлица не отступила бы передъ собственноручнымъ наказаніемъ виновнаго.

Онъ пытливо посмотрѣлъ на нее.

– Но вы могли бы быть избавлены отъ продолженія этой жертвы, – сказалъ онъ послѣ минутнаго размышленія, – если бы вы согласились предоставить мнѣ дальнѣйшее развитіе…