Читать «В дебрях Южной Африки (Буры 1)» онлайн - страница 78

Малые деревья слон вырывает одним только хоботом, но для крупных он применяет мощный рычаг - свои крепкие бивни. Он подводит их под корни (дерево растет обычно в рыхлой песчаной почве) и, дернув, разом выкорчевывает его: ветви, корни, ствол мгновенно оказываются в воздухе, не устояв перед мощью лесного исполина.

На каждом шагу охотники встречали всё новые доказательства огромной этой мощи: о ней ясно свидетельствовал след, оставленный по дороге их старым клау.

Этого было довольно, чтобы зародить страх и почтение, и ни один из троих преследователей не остался чужд этим чувствам. Если в часы спокойствия животное так склонно к разрушению и буйству, каким же чудовищем оно обернется, если его разъярить!

Было и еще одно соображение, смущавшее охотников, в особенности бушмена. Судя по некоторым признакам, это был слон-одиночка, или, как его называют индийские охотники, "бродяга". К таким слонам гораздо опаснее подступать, чем к их сородичам. В самом деле, при обычных обстоятельствах сквозь стадо слонов можно пройти так же спокойно, как если б это были не слоны, а смирные волы. Слон становится опасным противником, только если на него напасть или ранить его.

Совсем иначе обстоит дело с одиночкой, или бродягой. Он злобен по природе; едва завидев человека или зверя, он кидается в драку, не дожидаясь, когда его заденут. Он, по-видимому, питает страсть к разрушению, и горе тому, кто пересечет бродяге дорогу, не обладая более быстрыми ногами, чем у него!

Слон-бродяга ведет одинокую жизнь, скитаясь по лесу, и никогда не вступает в общение с сородичами. Он, видимо, является отверженцем среди своего племени, изгнанным за злобный нрав или по иной вине, и в своем отщепенстве становится еще более лютым и злобным.

Бушмен имел все основания опасаться, что выслеживаемый слон был таким одиночкой. Уже то, что он шел один, было само по себе достаточно подозрительно, так как слоны обыкновенно бродят по двое, по трое, а то и стадом в двадцать, в тридцать, в пятьдесят голов. Оставленные по пути следы разрушения, отпечаток огромных ступней - все, казалось, выдавало в нем одного из этих свирепых животных. А тому, что одиночки водились в этих местах, у наших охотников были уже доказательства. Черныш утверждал, что слон, убитый носорогом, принадлежал к тому же разряду, потому что иначе он не напал бы сам на врага. Предположение бушмена представлялось вполне правдоподобным.