Читать «В гостях у тетушки Клио» онлайн - страница 2
Сергей Эйгенсон
То есть, жизнь, конечно, учила и меня, но пользовалась совсем другими
посредниками, менее киногеничными. Хитрый, умный и злопамятный
"красный директор" с внешностью Серафима Огурцова вовремя сообщил
мне, что: "
алкаш с издевкой попросил распетушившегося от невыполнения его
приказаний лейтенантика: "
выучил не ставить подчиненным задачу, если не представляешь
детально, как ее можно выполнить. Проверяющий, старая министерская
крыса из техуправления, от которого я услышал: "
поезда "Хабаровск-Москва", второй секретарь горкома, жуликоватый
киевский профессор, бывший следователь-важняк, перешедший в
бандитскую фирму зиц-президентом ... . Мало ли чьими устами может
говорить Жизнь? Дело за тобой, умей слушать ее уроки и правильно их
понимать. Но, если говорить о любимом учителе, то, может быть, ближе
всего к этому понятию – вот как раз Василий Алексеевич Якимов.
Мой учитель истории в девятом и десятом классах. А самое большое
дело, которое он для меня сделал - отговорил от профессии историка.
Я учился у него два года - девятый и десятый классы. Я и перешел в эту
школу потому, что она была одной из трех в большом городе, сохранивших десятилетний срок среди сплошных одиннадцатилеток.
Была тогда очередная рацуха Никиты Сергеевича. Память у меня об этом
времени осталась самая нежная, и о девочках наших и мальчиках, и о
маленькой двухэтажной школе с большим плодовым садом, и даже об
учителях. Я, знаете, тоже был не подарок. Одно, что драки после уроков
чуть не каждый день, другое, что избалован пацан своими мелкими
достижениями на матолимпиадах, активизмом в городском клубе
"Физики и Лирики" да публикацией детских стишков в местной
4
комсомольской газете. В итоге позволял себе на уроках алгебры сочинять
комедию из пиратской жизни, а для равновесия на литературе решал под
партой математические головоломки из ягломовского задачника. Я бы
такого ученичка, наверное, просто убил бы. А они терпели почти без
репрессий.
Но все это так, развлекушки. Все-таки, жизненный путь мой вчерне уже
определен. Я буду историком. Книги по истории, да не лишь бы так, а
вузовские курсы, я начал читать лет с десяти и к шестнадцати прочитал
не меньше центнера. Конечно, это были не совсем Моммзен или
Ключевский, но, большей частью, вполне приличные тогдашние
учебники по Древнему Риму, Средним Векам или Истории СССР. При
моей ломовой памяти я, знамо дело, многое запоминал, не понимая, но