Читать «В горах Памира и Тянь-Шаня» онлайн - страница 147

Что же происходило: деградация бугров или рост? Мы два дня рыскали по буграм и озерам, мерили, считали и хотя не твердо, но могли сказать, что деградации бугров не происходит. Теплее не становится, скорее — холоднее.

И не живут в Зоркуле ни драконы, ни черепахи. Может, когда-то и жили какие-нибудь ящерицы или змеи. Может быть, значительно раньше условия были гораздо лучше? Во всяком случае про драконов — это, конечно, просто сказка. Но сейчас нет и не может быть на такой высоте, в таком холоде ни черепах, ни ящериц. Хотя вода в озере и сейчас темно-синяя, как и везде в высокогорных озерах, где над ними темное синее-синее небо. А птиц и тогда было много, и сейчас они здесь есть на островах в озере.

Через три дня, когда мы, окончив работы, покинули Зоркуль, небо было кристально-ясное, озеро — как стеклянное, и над ним с утра уже мелькали белые силуэты гусей, спешивших на луговые пастбища. Они летели и летели на восток, на луга, с островов на Зоркуле.

Мы быстро ехали вдоль берега озера, потом по берегу реки Памира, вытекающей из него, потом свернули по неширокой щели и пошли на перевал Харгуш.

Перевал Харгуш — совершенно особенный перевал, второго такого нет. Скалы на перевале состоят из изверженных непрочных горных пород, которые легко разрушаются ветром и солнцем, но разрушаются очень неравномерно. Поэтому весь окружающий ландшафт вокруг перевала Харгуш занят удивительно причудливыми скалами. Тут есть камни-соты, камни-головы, камни-звери, камни-люди…

В Памирском биологическом институте есть музей, помещающийся в небольшом павильоне на территории Памирского ботанического сада. Директор института Х. Ю. Юсуфбеков надеется расширить свой музей, как только будет построено новое здание института.

— А в старом здании, — говорит он, — будет музей. В нем пятнадцать комнат, каждая комната будет посвящена какому-либо ученому Памира, а перед музеем мы поставим пятнадцать камней с Харгуша. И каждый из камней должен быть похож на одного из ученых, которым будут посвящены комнаты музея.

Это вроде бы шутка, но на Харгуше и в самом деле можно подобрать камни любой конфигурации, даже камни-портреты.

На самом перевале два небольших озерка, мелких и плоских, как блюдца. Иногда они бывают глубже, иногда почти совсем высыхают в зависимости от того, сколько выпало дождя и снега в этом году. Озера эти интересны тем, что в них пропасть мелких рачков. Поглядев на озерко сверху, можно увидеть, что оно все покрыто переплетением красных лент и полос, состоящих из миллионов мелких рачков. Эти полосы и петли медленно двигаются, меняют очертания, переползают. Вроде океана на Солярисе у Лема.

Чем еще замечателен Харгуш — это зайцами. Зайцев здесь только чуть-чуть меньше, чем рачков. Когда мы остановились на перевале, я залез на гору, откуда особенно хорошо было видно и красные полосы на озерах, и зайцев. Я взял бинокль и стал разглядывать окружающие склоны и перевал. Приглядевшись, я за несколько минут насчитал десяток зайцев. Одни из них ели, молодые зайчата играли, остальные вылезли на камни и с камней наблюдали все вокруг. Почему им так нравится на Харгуше, я, право, не знаю, но только их там очень много.