Читать «В глубине Великого Кристалла, том 2» онлайн - страница 82
Владислав Крапивин
Я сосчитал до пяти, рывком высунулся из веток, прицелился и послал голубка. Он хорошо пошел сначала, а у самого подоконника нырнул к земле. И сердце у меня нырнуло. Но голубок взмыл, влетел в комнату и клюнул матовый белый абажур. И упал на стол.
Она вздрогнула. Взяла его, обернулась к окну. Она смотрела прямо на яблоню. Прямо на меня!
Я шумно упал в траву. Неуклюже, но быстро перевалился через забор и припустил вдоль переулка. Дышал отчаянно, со всхлипом. Непонятное чувство какая-то смесь стыда и радости — обжигало лицо. Она меня заметила! В белой матроске на темном заборе, конечно, заметила! И узнала… Ну и пусть! Пусть узнала!..
Лишь у крыльца я увидел, что на рукаве вырван клочок…
— Надо же так набегаться, — сказала мама. — Бурлишь, как самовар…
— Ма… ты не сердись. Я порвал нечаянно…
Мама вздохнула и пошла за нитками.
…Было это или не было?
Когда я вернусь, я спрошу у Вари, не залетала ли в ее детство бумажная птичка с красными звездочками на крыльях.
Долго ли шли, не знаю. Не чувствовалось время. Его, может быть, вообще не было в этом лабиринте. Но вот запрыгали у меня по белым рукавам матроски солнечные пятна.
Мы, жмурясь, вышли из расщелины в яркий летний день. Перед нами лежал пологий берег со светлыми пляжами. Кое-где из ровной земли торчали обрывки желтых скал — в одиночку и группами. Впечатление было такое, словно скалистую местность занесло до каменных верхушек песком, и он образовал ровные площади. Местами они заросли сплошной высокой травой, но были и прогалины, где сквозь песок торчали только отдельные тонкие стебельки. Трава тоже была желтоватого цвета. Она гнулась под ровным ветром и звенела, как звенит в полях спелый овес.
На желтую сушу ровными синими грядами с белыми гребешками двигался океан. Волны далеко-далеко разбегались по пескам, а уходя, оставляли шипящие языки пены.
Было столько солнца, тепла и спокойного праздника в этом летнем мире, что тревога и горечь растаяли. Мысль о неизбежном расставании не забылась, но отступила и стала пока не главной. А главным был яркий день, который ждал нас. И мало ли что еще могло случиться!
Я увидел веселые Володькины глаза.
— Так вот ты какой на самом деле, — сказал Володька.
Я чувствовал знакомую легкость и струнную упругость в своих ребячьих мускулах. И все ощущения были ребячьими. От чрезмерного недавнего загорания на плотах в Северо-Подольске — слегка болела на плечах кожа (это была несильная, даже приятная боль, а касание матроски было прохладным и ласковым). Немного ныла коленка с подсохшей ссадиной — ободрал недавно на откосе у Северо-Подольской крепости… А рука совсем не болела!
Володька еще раз оглядел меня от кедов до матросского воротника и заметил:
— Ничего. Сейчас хоть на человека похож.
— Будешь дразниться — получишь, — пообещал я. — Теперь имею право.
Володька отскочил и показал язык. Братик скинул на песок штурманскую куртку и торопливо встал рядом с другом.
— Кто на наших?
Это он шутя сказал, даже ласково. С веселым прищуром и улыбкой. Но я подумал: «Не дай Бог кому-нибудь всерьез обидеть Володьку на глазах у Василька».