Читать «Быть гением. Истории об искусстве, жизни, смерти, любви, сексе, деньгах и безумии» онлайн - страница 37
Зарина Асфари
Главенствует на стенах «Дома глухого» обезумевший старик, который пожирает собственное дитя. Гойя изобразил Кроноса пугающе реалистично и одновременно экспрессивно — а ведь термин «экспрессионизм» появится лишь в 1910 году. Французский поэт Шарль Бодлер восхищался этой способностью Гойи «создать достоверных и осязаемых чудовищ. <…> Все эти судороги, звероподобные лица, дьявольские гримасы проникнуты человеческим».
Мы знаем, что Кронос пожирал своих детей в страхе быть ими свергнутым. Такими Гойя видел не желающих сдавать позиции Бурбонов. Мы знаем также, что Кроносу это не помогло: спасённый матерью Зевс развязал с отцом войну и освободил братьев и сестёр. Не уверена, что Гойя верил в возможность подобной революции в Испании: его Кронос не глотает своих детей живьём, а разрывает их в клочья.
Как бы то ни было, Гойя не намеревался жить в окружении чудовищных провидческих образов. Он уехал в Бордо, и уехал не один! С собой он взял Леокадию, которая числилась в «Доме глухого» экономкой, хотя это была простая формальность для отвода глаз. У Гойи давно был с ней роман. Настолько давно, что за эти годы Леокадия Вейс успела выйти замуж, развестись по обвинению в неверности, в подтверждение обвинений родить дочь Росарио… Гойя учил девочку живописи и относился к ней как к родной дочери. Вероятно, она и была ею. Хотя так ли это важно?
Как стать ближе к Гойе
Я ещё ни словом не обмолвилась о ближайшем друге художника Мартине Сапатере! Они дружили со школьных лет и, когда Гойя перебрался в Мадрид, а Сапатер остался в Сарагосе, завязали переписку, которая открывает неожиданного Гойю, неизвестного тем, кто знаком с ним исключительно через картины и офорты: очаровательного, трогательного, смешного и откровенного. Прочтите письма Гойи к другу! () Некоторые — в стихах.
Шестой герой
Скажите, вы уверены в том, что вы — настоящие? Уникальные, как платье от Эльзы Скиапарелли? Ну, или, не знаю, как «Менины» Веласкеса? Может, хоть иногда вас грызут сомнения, вы ли это вообще? А что, если вы чья-то жалкая копия? Ну, например, старшего брата…
Я, видите ли, копия. И ещё неизвестно, насколько удачная: ведь брат умер в 22 месяца, а родители поплакали-поплакали и прямо в день похорон сделали меня. Главным комплиментом на протяжении всего детства было вот это омерзительное: «Ай, до чего хорошенький, ну вылитый брат!» Вот и скажите мне: я — настоящий? Ведь не то что внешность, даже имя совпадает! Впрочем, родители недолго думали и назвали меня в честь брата, брата в честь отца, отца в честь Христа. И сестру зовут под стать нам — Мария.
