Читать «Буратино» онлайн - страница 4

   Теперь надо ходить на Русь только с русским князем. Хоть с каким. Чтоб показал дороги. Чтоб провёл через порубежье. Чтобы ему открыли ворота. А уж потом... Кыпчак всегда своё возьмёт. Либо князь даст обещанное, либо сам. Либо - и то, и другое.

   Вот и сидит хан Боняк Бонякович в своей юрте у устья заросшей лесом балки, в 20 шагах от ручейка. Думает и ждёт. Думать - самое ханское занятие. Одно их трёх. Два других - делать наследников и наказывать виновных. А ждать... основной труд всякого кочевника. Ждём окота и приплода, оттепели и снега, восхода или заката, похода или набега. Ждём гостя.

   Под полог над входом всунулась мордашка сына.

  -- Ата, роса сошла, в юрте душно. Поднять полог?

  -- Да сынок, подыми.

   Сын. Алу. Девять лет назад был страшный бой у речки Малый Рутец. Боняк тогда шёл с Долгоруким. Сеча была дикая. Такая, что главный противник - князь Изя Волынский был ранен. Люди озверели настолько, что уже после боя Изю чуть не зарубил один из собственных воинов - не узнал своего господина в лицо.

   А ему, Боняку, удалось-таки раскрутить отряд, найти между врагами щель и выкатить туда конную карусель. Потом была бешеная скачка на юг. По дороге его нукеры поймали двух девчонок-сестёр. И привели хану. В утешение за поражение, за потерю двух сыновей, в благодарность за собственное спасение. Тогда Боняк приказал связать девчонок спина к спине. Разложил у костра на чьей-то бурке, с которой только что сняли умершего от ран второго сына... Они обе были девственницы. Их кровь пачкала бурку и смешивалась с кровью его уже умершего сына. Вокруг горели костры, стонали и умирали его люди. Кто-то плакал, смеялся, рычал, отходя от рубки. А на Боняка напал стояк. Он никак не мог кончить, не мог расслабиться, не мог подумать, отвечать на вопросы - что дальше, куда идти... Не было в этом ничего от наслаждения, услады, забавы... Была злость на себя, на все вокруг, на этих сопливок под ним, на друзей и соратников вокруг... Он переворачивал девок, снова и снова входил в очередную дырку... И никак не мог кончить.

   Ему давали кумыс, жаренную конину... Он, не вынимая, пил, ел и снова мял и рвал белое мясо под собой. И наметившиеся груди старшей из сестер, и прыщики младшей. Всовывал руку между ними и хватал обоих за ягодицы, за бока, драл за косы, просто щипал за спины... Они сначала визжали, потом затихли. А он долбил и долбил. Снова и снова. Вспоминая, как в бою, рядом с его кыпчаками, черниговцы Изяслава Давидовича поднимали на копья старшего брата своего князя, тогдашнего князя черниговского Владимира Давидовича. И Изя Черниговский смеялся, глядя как одни черниговцы убивают других, как корячится поднятый над седлом его старший брат.