Читать «Бронзовый век России. Взгляд из Тарусы» онлайн - страница 85

– Либерализм прямо противостоит христианской традиции. Поскольку исторически либерализм основан на идее тотальной конкуренции, то есть выживания сильнейшего. Иными словами, здесь дарвиновский естественный отбор переносится из животного мира на общество.

– Культивирование животного сознания?

– По сути да. В основе либерализма лежит отрицание всех высших ценностей, кроме свободы – таких как патриотизм, религия, героическое прошлое народа, национальные традиции, солидарность, взаимопомощь, традиционная семья. Эти ценности отрицаются как якобы «тоталитарные».

– Почему?

– Это отрицание следует из аксиомы: никакая ценность не может быть выше, чем её рыночная цена. Это постулат господствующей сегодня идеологии – рыночного фундаментализма. Приверженность внерыночным ценностям современный либерализм стремится объявить «тоталитарными комплексами», отклонением от социальной нормы. Это манипулятивная технология. Другая технология – культивирование в обществе искусственных различий. Такое общество не способно быть солидарным и единым. А значит, не может сопротивляться никакой тирании. Реальная демократия из такого общества испаряется.

Рыночная экономика порождает рыночное общество – статусное потребление, товарный фетишизм. Мир поделён на зоны – «золотого миллиарда» (центра) и его экономических колоний (периферии). Происходит постоянный вывоз капитала с окраин в центр. Товары производятся за гроши в странах третьего мира, но продаются на дорогих рынках Запада. Прибылью никто не делится. В таких условиях «модернизация» есть не что иное, как вечная зависимость.

В последнее время либеральный истеблишмент стремится привести к единому рыночному знаменателю такие общественные институты, как религия, семья, отношения полов. Отсюда принудительная секуляризация, ювенальные технологии и узаконивание однополых браков. Вполне тоталитарная практика.

– Вы считаете, что за левым консерватизмом будущее?

– Да. Думаю, в ближайшее время социальные и консервативные ценности выйдут на сцену в новом качестве. Их соединение естественно для России, а остальные идеологии исчерпали себя в ходе постсоветского политического спектакля. У нас есть возможность исправить ошибки прошлого. Левоконсервативный путь – это и есть работа над ошибками в национально-историческом масштабе.

Олег Охапкин (1944–2008)

Бронзовый век

С. С.На Галерной чернела арка.В Летнем тонко пела флюгарка,И серебряный месяц яркоНад серебряным веком стыл.А. А.Красовицкий, Ерёмин, Уфлянд,Глеб Горбовский, Соснора, Кушнер…Макинтошами, помню, устланПуть Господень в живые души.Рейн да Найман, Иосиф Бродский,Дмитрий Бобышев да ОхапкинНаломали пред Ним березки,Постилали цветов охапки.Ожиганов, Кривулин… Впрочем,Дальше столько пришло народу.Что едва ли строфу упрочим,Если всех перечислим сряду.Куприянов Борис да ВикторШирали… Стратановский, кто жеНе вспомянет о них! Без них-тоБыло б грустно. Скажи, Сережа…Чейгин, Эрль… может. Лён иль кто-тоИз других: Величанский, либоКто еще, но открыл воротаВсей процессии. Всем спасибо.И когда Он вошел в сердца нам.Мы толпою пред Ним стояли.Но дружиною стали, кланом.Чуть бичи Его засвистали.Он исторгнул из Храма лишних.Торговавших талантом, чтобыВоцарился в сердцах Всевышний,А в торгующих – дух утробы.И пошли по домам поэты.Те, кто Бога встречали – с миром,А купцы разбрелись по светуЗолотому служить кумиру.Разбрелися по всем дорогам.Приступили ко всем порогам,И на бронзовосерых лицахТихо бронзовый век горел.На Галерной пылала арка.Доносились битлы из парка,И на жарких старинных шпицахЛетний зной день за днём старел.А по набережной блокаднойТой походкой слегка прохладнойГоремык, стариков, калекДвадцать первый маячил век.Век железный. Теперь уж точно.Но в него мы войдем заочно.Нас раздавит железом он –Век машина, Число-закон.Но поэзии нашей бронзаНад машиною встанет грозно,Серафически распластавОгнецветный души состав.И над веком Числа незримоШестикрылого серафимаОтразит глубина сердец.Так велел ей времён Творец.И вспомянет нас новый Ньютон,Ломоносов, Державин в лютойИ железной своей тоске.Мы не строили на песке.Мы стояли на тех гранитах.Где священная речь убитыхВаших пращуров, наших лирОсвятила грядущий мир.Но в жестокие наши годыМы слагали вот эти оды.Возводили алтарный свод.Где Глагол к нам сходил с высот.Это в бронзовом нашем векеСовершилось. Пришелец некийБосоногий меж нас ходил.К вам доходит лишь дым кадил.И за это видение СловаНам досталась такая слава,О которой судить не нам.Жизнь даётся по именам.Им ещё прославляться рано.Но, что делать, когда так странноОткрывается книга тех,Кто из мёртвых восставил стих.Эта бронза ещё в расплаве.Но ваятель отливку вправеСовершить на хозяйский глаз.Помяните, поймите нас!Мы пройдём, как пред нами те, ктоНазначал нам пути и вектор.Но пройдёте и вы, кто тамНастигает нас по пятам.Это всё, что хотел сказать я.Впрочем, все стихотворцы – братья,И в железное время тоНе осудит меня никто.Я восславил не столько некихСовременников, сколько речь их,На которой легла печать.Приучившая нас молчать.Бронзовеющий стих надыбав,Я гляжу, как друзья на дыбахПостаментов молчат и ждутПослабленья. Напрасный труд.Быстротечен их век и тесенКруг назначенных Богом песен.Всё, чему суждено греметь,Им придётся в молчаньи петь.Лишь тогда отдохнут от бронзы.Как начнётся эпоха прозы.Эх, поэзия! Грёзы, розы…Русской лиры прямая медь.

Ленинград, 1975