Читать «Борель. Золото (сборник)» онлайн - страница 66

Лямка, выставив грудь и нижнюю губу, презрительно подмигнул шахтерам:

— Велика фигура, да дура!

— Верно, Лямка! — крикнули от порога.

Шахтеры один за другим выходили из квартиры, дымя трубками.

Вечером, когда приезжие пообедали и отдохнули после суточного перегона по тайге, приисковый колокол взбудоражил тишину ранней таежной весны.

В одной из казарм было устроено собрание.

Василия слушали с большим вниманием. Возражали только против нападок на самогон.

— Нет, это вы, ребята, зря, — доказывал старик материальный, — шахтер не может не пить… Грязь, сырость, ужасти… Да как же тут без вина?

— Правильно, дядя Павладий, — дружно поддержали его несколько голосов. — Шахтеру надо чем-нибудь кровь разогреть…

— Что правда, то правда, — уступчиво сказал Вихлястый. — Самогон-то мы не забываем, а насчет партии еще никто не подумал, и в ячейке у нас всего ничего — четверо большим свалом…

Материальный выступил вперед и обвел глазами тусклые от дыма лица шахтеров.

— Насчет ячейки какой разговор? Пиши всех гамузом, и нечего слова терять!

— Правильно, катай всех за одним разом, — крикнуло враз несколько голосов. — Все рабочие!

— Утрем нос Боровому и Алексеевскому, пусть знают шахтерскую кобылку!..

Василий, поламывая пальцы, поднялся с места, метнул горячий взгляд на шахтеров.

— Ну, так нельзя, — начал он прерывающимся голосом. — Правда, Баяхта и при первой советской власти не подгадила и теперь задаст тон. Я в этом уверен… Но мы не без разбора пишем в партию. Пишите сегодня заявление, а завтра в поход.

Он стукнул кулаком по столу и пошел к выходу.

С неба сеял чистый обильный дождь и сгонял в лужи остатки таявшего снега.

23

С юга летела весна…

По последнему насту к приискам вышли эвенки.

Узнав, что большой и богатый «князь» — Сунцов — приехал на Калифорнийский, они, обходя другие прииски, отправились туда. Эвенки оставались на Калифорнийском до половодья. Весенние воды мешали им пробраться в свои кочевья, здесь же были хлеб и самогон.

Каждое утро эвенки вставали и вылезали из своих временных чумов, расположенных около реки Барзаначки, пониже прииска.

Ежедневно происходила покрута. Тунгусники на растянутых брезентовых полотнищах и оленьих шкурах раскладывали свои товары: бисер, бусы, бочонки с сильно разведенным самогоном, трубки, самоковные ножи и хлеб.

С утра начиналась обычная «затравка» эвенков. Кто-нибудь из тунгусников угощал первой чашкой самогона, а затем, гремя и сверкая безделушками, торговцы наперебой зазывали гостей к своим товарам.

Эвенки, зная жадность русских, не сразу приносили на базар свою добычу, они давно научились не верить торгашам.

Спиртоносы-тунгусники выставили все, что у них было лишнего, вплоть до одежды. У охотников еще оставались запасы пушнины — «князек», которую они берегли для обмена на хлеб и ружейные припасы. Сунцов учел свой многолетний опыт и накануне отъезда выставил десятки кулей сухарей, порох, дробь, пистоны и бесплатно угощал эвенков хлебным вином.

В этот день он снял почти всю пушнину — больше, чем все тунгусники вместе.