Читать «Бом-бом» онлайн - страница 5

- А что, любезный, верно говорят, будто у вас семь лет мак не родился, а голода не было?

2

На этот раз в Побудкино от Сторожихи Андрея сопровождал огромный, косматый и нескладный, как медведь, Фома Караулов, тот самый, у которого "давеча" отроились три улья. Там, в обветшалом склепе Александра Норушкина и жены его Елизаветы, под плитой, в пустом могильном провале Фома показал Андрею тёмный лаз, ведущий в чёртову башню. Вид у лаза был самый замшелый и прозаический - тлен палой листвы, земляная пыль и слепой утробный мрак в глубине; к тому же и габариты дыры были таковы, что забраться можно лишь на карачках. Какими бы завлекательными не казались сокровенные семейные тайны, лезть в эту мусорную щель Андрею не хотелось; на счастье, выяснилось, что делать этого и не следует - пчеловод Фома Караулов, задвигая плиту, авторитетно заявил: спускаться в башню можно лишь с непременным намерением звонить.

- А что там внизу? - спросил Андрей.

- Должно, колокол, - ответствовал Фома. Голос у него был такой низкий, что вязко стелился под ногами и в нём, пожалуй, можно было потерять галоши.

- Так ты не знаешь, что ли?

- Нет, - признался провожатый. - Наше дело - кроме звонаря, никого сюда не пускать, место стеречь.

- И что, каждый из Норушкиных туда когда-нибудь лазает?

- Эка хватили - каждый! Кабы так, на земле бы беспрестанный стон стоял.

- Это почему?

- Так заведено, а почему - не наше дело, - закрыл тему Фома. - Только ни батюшка ваш, ни дядя в башню не ходили.

После, когда Андрей вместе с Фомой прибирал старые могилы вокруг склепа, ему больше не удалось разговорить медвежеватого пчеловода.

На обратном пути, минуя Сторожиху, - на дороге у большой лужи топтались гуси и макали зобы в воду, - Фома предложил Андрею помыться. Тот согласился и вскоре угодил в калёную, по-чёрному протопленную баню, где пчеловод, держа нательный крест во рту, чтобы не жёгся, знатно отхвостил Норушкина пареным веником, дал запить жар мятным квасом, а потом тем же веником вымыл.

Глава 2

ЛЮБОВНЫЕ ИГРЫ НА ВОЗДУХЕ

1

"Быша он и отроды ег

о телом велици и ликом ясны, духом яры и неумытны, умом омженны або льстивы, делами чудны и горды, ано хупавы..." - так - или приблизительно так - был представлен род боярина Норуши в летописи первого епископа Новгородского корсунянина Иоакима. Там же рассказывалась апокрифическая история о том, как боярин Норуша при княжении Владимира Святославича в Новгороде был отправлен пестуном и княжеским дядькой Добрыней, тайно принявшим (полная чушь) христианство задолго до воспитанника, на розыски некоего "гневизова", схороненного в словенских землях Андреем Первозванным, дабы освятить и очистить место, куда пал в дремучие времена один из семи главных ангелов, восставших вместе с Денницей, сыном зари, низверженным в преисподнюю. По свидетельству праведного Иоакима, неведомую реликвию Норуша нашёл, следствием чего явилось корчеванье "гнила корня" Ярополка, обуздание братобойной смуты и - ни много ни мало - последующее крещение Руси.

Судя по тому, что история эта сильно отличалась от заурядных погодных записей, источником её служило местное изустное предание, немного Иоакимом приукрашенное, - возможно, именно по этой причине епископ Лука Жидята в свой летописный извод сей подозрительный факт уже не включил. Не владея навыком толкования, он избрал метод прополки, хотя, следуя ревизионистской практике, сомнению можно было бы подвергнуть и все остальные сведения ведь человек всегда хочет сказать немножко не то, что говорит, и не потому, что специально, а потому, что иначе - никак. В дальнейшем список Иоакимовской летописи был безвозвратно утрачен (вопреки расхожему мнению, до Татищева он не дошёл). Больше того - уже и любитель туманных преданий старины Нестор - мир его праху - не имел возможности прославить Норушу в своей несравненной "Повести", по крайней мере в редакции Сильвестра ни об этом боярине, ни о "гневизове" нет ни слова.