Читать «Бом-бом» онлайн - страница 117

- Тогда принеси ещё бутылку и посчитай, сколько с меня...

- Мила деньги с тебя брать не велела.

- Почему?

- У нас "крыша" поменялась. Вместо Герасима - Аттила. Он тоже "Либерию" крышить бесплатно будет, но мы за это теперь всё, что ты закажешь, должны на счёт заведения списывать. Такое у него условие. Иначе он Миле с Вовой обещал уши отрезать и голыми в Африку пустить.

Коровин и Секацкий выразительно посмотрели на Норушкина.

- Это меняет дело. - Андрей призывно махнул рукой Левкину и Шагину, рассудительно пояснив: - У Левкина, правда, желудок меньше напёрстка, зато Шагин - прорва.

Жаль, далеко слетел Григорьев - он тоже мог в один присест умять индейку.

4

Весь следующий день после устроенного им в "Либерии" Лукуллова пира Андрей провёл дома в полуфлористическом, древоподобном состоянии, в обстоятельствах рассеянной созерцательной прострации. Будничный быт преобразился вдруг в сплошное поле боя, всеобщее преодоление, в пространство несказанного героизма и тотального подвига.

Ввязываться в эту битву определённо не было сил.

Самый значительный поступок, который он смог себе позволить, - это расписаться в расходном ордере за остаток гонорара и отдать прибывшему с утра курьеру так до конца и не причёсанный "Пацанский кодекс". Будь Норушкин в тот день более собранным, он ни за что бы так не сделал - любую свою работу Андрей, как правило, старался довести до невозможного, увы, в телесном мире совершенства.

Впрочем, перед уходом Кати в Муху Андрей всё-таки послал её за пивом, поскольку в своей сумке нашёл лишь бутылку кваса как свидетельство о некой изначальной благонамеренности. Однако расчёт был неверен - после четырёх бутылок просветляющего (по замыслу) "Петровского" он только погрузился в ещё большую ботанику.

А между тем звонивший накануне Фома сказал, что послезавтра в уездной сельской администрации появится некто Н. В. Шадрунов, чтобы лично снять вопросы по бумагам, которые он подал на приобретение Побудкина. Иными словами, скорее всего, он привезёт барашка в бумажке, чтобы сунуть его кому нужно в лапу и получить преимущество перед Андреем, подавшим заявление первым.

Чёрт подери всю эту околесицу, но надо было что-то делать...

5

Назавтра, при помощи редко употребляемого в режиме трезвона будильника - просто голос у этой адской бренчалки был такой зычный, словно внутри неё, намотанный на шестерёнки, вертелся дьявол, - Норушкин встал в нечеловеческую рань, но всё же человеком, а не грушей.

Кофе оказался пережареным и, помимо привычного аромата, немного отдавал углем.

Катя спала; её дыхание было лёгким и маленьким, как мотылёк. Андрей заметил это, и по его спине пробежали сладкие мурашки.

Поцеловав спящую детку в дрогнувшее веко, Норушкин задал Мафусаилу зёрнышек, сменил воду и, надев поверх свитера кожаную куртку, отправился в предутренний ужас, в леденящую тьму, на Царскосельский вокзал.

По Загородному проносились редкие машины. Перед ними, стоя на краю мощёной панели, уныло/обречённо приплясывала проститутка. И немудрено минус пять по Цельсию.