Читать «Боги грядущего (Благую весть принес я вам, Узнай врага)» онлайн - страница 248

Манессе завороженно внимал его словам. Колдун, зверолюди, волосатые дикари — все эти слова, казавшиеся столь волшебными в Лесото, здесь выглядели обыкновенными, будто ожила сказка, и он провалился в нее с головой, и никого уже не удивляли крылатые чудовища, плюющиеся огнем, и могучие волшебники, творившие крепости из воздуха.

А потом была переброска к Еловому острову на новеньком, сверкающем латунью пароходе, и высадка в диком краю, среди утопающих в сугробах кустов багульника и изнемогающих под тяжестью снега сосен.

Вилакази держал перед солдатами речь. Сказал, что дикари уже получили по носу, когда напали на Черный форт, и теперь осталось лишь разорить их логово, чтобы по всему острову воцарились мир и порядок.

В Черном форте, стоявшем на берегу одноименного моря, сделали остановку: подковали лошадей, привели в порядок оружие и снаряжение, взяли туземного проводника. Гарнизонные солдаты — все как один с выбритыми висками и затылками — жадно выспрашивали у вновь прибывших новости, клянчили табак и кат. По форту они ходили в туземных меховиках с облегающими мохнатыми колпаками, лошадей тоже держали местных — жирных, косматых — причем, отдавали предпочтение кобылам, говоря, что они куда выносливее жеребцов. Скакать на таких кобылах было несподручно (слишком тяжелы), зато перевозить грузы — самое то. Манессе они казались неказистыми — маленькие, толстые, с густой шерстью, которую приходилось часто расчесывать — не лошади, а карикатура на животных. Сам он ездил на коне, полученном в Сосновом городке. Ездил часто, привыкал к седлу. Ветераны, короткостриженые усатые зулу, покрикивали на новичка:

— Зверя загоняешь, городской. Гляди, падет от опоя. Чаще пот ему вытирай — запарился уже.

Сержант, маленький щуплый ндебеле, поджимал вывернутые губы, глядел на Манессе с досадой.

— Повесили ж на шею малька, — ворчал он. — Нос ему вытирай теперь…

Манессе, злясь, хорохорился перед сержантом:

— Вы меня еще в деле не видали. Посмотрим, кто чего стоит.

Сержант не отвечал — грыз мундштук и уходил в протопленную бревенчатую казарму, хромая на правую ногу: память о конголезской пуле, полученной в Третью войну.

Иногда Манессе забирался на деревянные стены и оглядывал окрестности: бесконечное море ельника, стянутое неровными серыми швами речушек; слева — заросшие лиственницами холмы, шишками торчавшие из пенистого безбрежья тайги, а над ними в колючей пелене мороза — дымки становища туземцев. От форта бурым жгутом тянулась просека.

В форт забредали аборигены, меняли у солдат пушнину на сушеные листья ката. Манессе то и дело натыкался на них возле казармы. Они стояли там, зябко переминаясь в ноги на ногу, идиотские улыбки просвечивали сквозь распушенные бороды. Спрашивали, дыша в лицо рыбным запахом:

— Кат нет? Нет кат?

Манессе с отвращением отпихивал их, грозил:

— В морду дам, сволочи, если не отстанете.