Читать «Боги грядущего (Благую весть принес я вам, Узнай врага)» онлайн - страница 245

На том совет и закончился.

Из шатра выходили угрюмые. Штырь, дыша из-под колпака в лицо Осколышу, разводил руками:

— Мы-та, мы-та с цтобою як? Ведь не воины!

Тот отвечал, поводя широкими плечами:

— А як богиня на душу положит.

И зашагал, косолапя, прочь.

Спустя какое-то время показался из шатра и вождь. Сопровождаемый писарем и Ожогом, подступил к озябшему пленнику, понуро стоявшему у коновязи (на шею его была накинута петля), сказал:

— Ну показывай, как с палкой обращаться. Да не вздумай обмануть — живьем под лед спущу.

Имя свое Манессе получил в честь древнего вождя красного народа — Манессе Норесеба. Во времена отцовской молодости среди кхоса пошла мода давать детям экзотические намские имена — считалось, что это принесет ребенку счастье. Самих нама осталось очень мало — они почти растворились среди кхоса и зулу, в памяти народной превратившись в могучих колдунов, хранителей древних знаний. Породниться с ними считалось почетным у жителей Лесотской империи.

Отец Манессе всю жизнь перебивался с хлеба на воду, работал то столяром, то грузчиком в порту. Говорят, когда-то их семья была зажиточной, владела обширными землями на севере, но частые неурожаи и беспрерывные войны с Конголезской конфедерацией разорили ее вконец. Дед думал открыть дело на побережье, хотел возить древесину на Мадагаскар (где с этим было туго), заложил свой кусок земли шонийским ростовщикам. Но дело прогорело, едва начавшись: одно судно потонуло, выйдя из порта Доннибрука (негодяй-продавец надул неопытного в этом ремесле агрария), а второе перехватили разбойники в Мозамбикском море. Кредиторы были неумолимы. Чтобы расплатиться с ними, пришлось продать дом. Манессе навсегда запомнил их склизкие взгляды, которыми они марали мать, и мерзкие, доводящие до безумия, усмешки.

— Сочувствую… мнэ… сочувствую, — говорил низенький господин, обмахивая потное лицо белым батистовым платком. — Если хотите, детей можно в приют… я знаю один, мнэ-э… не желаете?

— Нет, — буркнул отец, сидя с опущенной головой на старом дедовском сундуке.

— Ну как хотите, мнэ-э… я только из расположения к вам…

Как это было унизительно: переехать из каменного двухэтажного дома в барак для неимущих! Словно рухнул в выгребную яму и барахтаешься там, а наверху ходят люди в ботинках из козьей замши и сандалиях с посеребренными застежками. Деда от горя хватил удар, а отца словно оглоблей переломило: из бодрого здоровяка-сангвиника он превратился в мелочного завистника, вымещающего на жене и детях всю злость за неудачно сложившуюся жизнь. Едва дождавшись, пока Манессе исполнится четырнадцать, отец выставил его за дверь, сказав: «Теперь корми себя сам».

И Манессе начал вести самостоятельную жизнь: продавал на улицах газеты, разносил посылки, работал в пекарне. Так продолжалось до двадцати лет. Сияющих перспектив не просматривалось, судьба упорно гнула его к земле, как тот булочник, что повозил Манессе носом по кирпичному полу, когда тот в спешке обронил сверток с миндальными печеньями. Тогда-то Манессе и решил: надо что-то менять. И завербовался в отряд собирателей пушнины.