Читать «Боги грядущего» онлайн - страница 214

Зато Сполохова мачеха отпираться не стала, закричала, сверкая очами:

— Проклят ты перед Огнем и не избегнешь суда Божьего! Казни меня, мучай, судьба твоя уже решена, последыш! Скоро падет твоя власть, покарает тебя Огонь за твои мерзости. Не добралась до тебя рука моего пасынка, зато чары мои тебя не минуют, звереныш. Весь род повыбил, из мужиков только двое и остались, самые жалкие — вот твоя опора! Теперь за нас, баб, взялся. Отец Огневик, пропади его душа, и тот не был так свиреп. Людскую кровь пьешь, человечьим мясом питаешься…

Головня шагнул к ней, вмазал плеткой по лицу, заорал, наклонившись:

— Признавайся, сука, кого еще в крамолу вовлекла? Скажешь правду — умрешь легко. А утаишь — сдохнешь в мучениях. Ну?

Зольница извивалась на снегу. На лице ее намерзала корка из крови и снега. Варениха рядом заливалась дымными слезами-льдинками:

— Ой, беда-то какая! Ох, несчастье! За что ж в нам такие страдания? Ой, помираю совсем…

Разъяренный вождь оттолкнул ее ногой, крикнул одному из стражников:

— Заткни ей глотку.

Стражник, оставив копье, подступил к плачущей старухе, поднял ее меховик, валявшийся рядом, набросил на голову Варенихи, крепко зажав. Та задергалась, глухо мыча, забила голыми красными руками по снегу. Головня, не обращая на нее внимания, снова обернулся к скорчившейся на земле Зольнице.

— По частям тебя резать буду, мразь, если не признаешься. Пятки подпалю, руки-ноги повыкручиваю. Ну?

Баба тяжело приподнялась, встала на четвереньки и, подняв измазанное в крови лицо, плюнула в вождя. Тот отпрянул, снова врезал ей плеткой по шее.

— С-сволочь мерзопакостная. Небось, с пришельцами спелась, дрянь. Оттого и упорствуешь. Думаешь, ихнее колдовство тебя спасет? Ничего тебя не спасет, еретичка.

Но Зольница лишь рассмеялась.

— А помнишь ли, как перед мужем моим заискивал?

Головня побагровел, крикнул охранникам:

— Бить ее плетками, пока не околеет, заразу такую!

Хворост осторожно кашлянул, шагнув вперед.

— Великий вождь, к ним туда заглядывал Жар-Косторез. Тоже хотел ворожить.

Лучина бросился на старика, схватил за соболий воротник, оттаскивая назад.

— Куда лезешь без спроса? Надо будет — без тебя разберутся.

Лицо его было искажено бешенством, в уголках маленьких глаз бились живчики. Старик отшатнулся, изумленный — никогда прежде не видел Лучину в такой ярости. Онемел, растерявшись. Но Головня вступился за Хвороста, прохрипел, сощурившись:

— Позовите-ка сюда Жара.

Лучина обернулся к нему, воскликнул:

— Да неужто поверил? Я за Костореза ручаюсь — не крамольник он.

Разволновавшись, шагнул к вождю, но на пути у него выросли охранники, закрыли Головню телами.

— Великий вождь! Жара-то за что? Он ведь — наш, — гундел Лучина.

Головня ухмыльнулся.

— Сполох тоже был наш. Если чист передо мною, отпущу без вреда, еще и награжу за службу.

Однако, Лучина больше не верил в снисхождение вождя. Глядя на истерзанных, обмороженных баб (своих, Артамоновских!), он чувствовал нарастающий гнев, но не на вождя, а на лукавого старика, который затмил вождю разум.