Читать «Бог не проходит мимо» онлайн - страница 38

Настя представила, как коробка наполняется розовыми и голубыми бумажками и она идет покупать себе осенние ботинки на меху. Удобные и теплые, в которых не будут мерзнуть ноги, особенно пальцы — у нее всегда мерзнут пальцы. И Верочке сапожки, тоже удобные и теплые, на размер больше, чтобы с носочком и на два сезона. А Симе в утешение она купит тапочки в виде пушистых собачек.

«Ну о чем я думаю? Только о деньгах, как так можно? Прости, Господи. Надо бежать».

Дети в прихожей недовольно завозились, им становилось жарко. Сима запищала, стала жаловаться, что ее толкает Вера.

Наконец выкатились на улицу. Свежий прохладный ветер показался вначале даже приятным. Настя взяла курс на рынок. В соседний супермаркет она ходила крайне редко, по большой необходимости, когда идти на рынок не было ни времени, ни сил. Цены в супермаркете казались ей крайне высокими для их скромного семейного бюджета, поэтому прогулку с детьми почти всегда приходилось совмещать с походом за продуктами.

Вот за что любила Настя дачу — только там не надо было решать продовольственную проблему: этим всегда занимается свекровь. И, хотя со свекровью у Насти хронически сложные отношения, в этом деле она всегда помогала без малейших упреков в адрес невестки. Да еще муж. Он считает: когда семья живет на даче, провизию необходимо привозить. Поэтому выходные у мужа на даче всегда превращались в маленький праздник изобилия. В городе он напрочь забывал о выполнении семейной продовольственной программы и из еды приносил только то, что давали с кануна.

Канун в священнической семье — отдельная песня. Это булки, печенье, хлеб, иногда крупа с макаронами. Настя вспомнила, как прошлой весной Великим постом сидели они совсем без денег, занимать у соседей очень не хотелось, да и стеснялась Настя брать взаймы. После того как отдашь все долги, денег почти не остается, хоть опять в долг бери, поэтому Настя предпочитала потерпеть. Просить у своих родителей не могла, да и нечего просить у них. Отец — часовой мастер, мать — медсестра, и брат — нигде не работающий оболтус — сидит у них на шее. И вот прошлым постом, когда денег совсем не было, отец Сергий приносит с кануна макароны, подсолнечное масло и банку зеленого горошка — неслыханная редкость. Так и ужинали всей семьей в тот вечер — макароны с зеленым горошком, обильно приправленные подсолнечным маслом.

Приход, на котором после рукоположения стал служить отец Сергий, был большой, в старом спальном районе. Раньше это была дальняя окраина с садами и частными деревянными домиками, но город стер их с лица земли своими железобетонными лапами. Теперь это далеко не окраина, а, напротив, по современным московским меркам — почти центр. Храм Петра и Павла никогда не закрывался, даже в годы сильных гонений. Вокруг храма располагалось старое кладбище, где давно были запрещены новые погребения, хоронили лишь в уже имеющиеся могилы. Кладбище заросло огромными вековыми ясенями, которые печально скрипели во время непогоды, словно отпевая мертвецов, погребенных под их могучими корнями. За кладбищем начиналась череда однообразных серо-унылых девятиэтажек эпохи застоя, перемежавшихся типовыми садиками и школами.