Читать «Бог и Победа. Верующие в битвах за Россию» онлайн - страница 12

Так было во все годы гонений.

Про тюрьмы и ссыльных вспоминает монахиня Анна (Теплякова): «Работали мы кто в артели какой, кто на дом работу брал. Но мы, семь человек, так держали дружбу, и каждая из нас знала в такой-то день, куда мы должны идти и что делать.

Вечером, кто свободный, шли на вокзал. Узнавали расписание – с Северного вокзала, с Октябрьского, с Казанского. Все расписание мы изучали до точности и распределяли: ты, пожалуйста, иди с Ниной туда, ты с Олей туда, ты туда…

Зачем мы шли? За час подают поезд, и если поезд с решеткой, значит, придет «черный ворон». «Черный ворон» мы встречаем. А как встречаем?

У одной варежки, а у другой валенки – кому-то что-то передадим. Мы все кого-нибудь да увидим из своих, ведь многих знали из монастырей. Отца Серафима Голубцова провожали – ему валенки сумели передать. Помню отца Георгия Горева из общины Покрова. Я столько проповедей его слышала… Увидела – заплакала. Он увидел, что я плачу, и погрозил пальцем, показал на небо: значит, Бог так велел…

Однажды приезжаем мы часов в десять вечера на Октябрьский вокзал. Видим: есть вагон с решеткой. Уже состав полон, ждут только этих, с «черного ворона». А мы опоздали. Бегаем мимо вагона – может, в окно-то кого-нибудь увидим, они обязательно смотрят, им тоже хочется увидеть, нет ли тут своих. Смотрим – батюшка выглядывает в окно. Такой: черные волосы, молодой еще, лет, может, под сорок. Какая-то с нами монахиня была (потом мы узнали: она была алтарницей в Тихвинском храме около Бутырской тюрьмы).

Она говорит:

– Батюшка, батюшка! Ой!

Мы говорим:

– Матушка, здесь кто-нибудь есть знакомый?

– Так как же, вон батюшка. А ведь это отец Василий из Соломенной сторожки. (Где-то под Москвой была Соломенная сторожка, церковь там была.) А матушка не знает. А ведь у них четверо деток.

– Скорее берите такси! (Тогда было очень легко такси взять.) Скорее, вот вам деньги на такси, скорее, скорее поезжайте, привозите матушку!

А поезд пойдет где-то через час. Значит, она должна за час туда и сюда быстро вернуться. И она успела. Матушка была наготове, дома была.

Я хорошо помню – зима, мороз, батюшка выглядывает в окошко, а нас конвоиры-то гоняют эти, со штыками-то. Мы тоже так не очень навязываемся, а то прогонят и не подойдешь больше. Поезд должен был скоро уже тронуться. И наконец видим – эта монахиня бежит с той матушкой. И батюшка увидел ее, и она увидела своего батюшку. И просит конвоиров – попрощаться.

– Отойдите, сейчас же отойдите отсюда!

Я хорошо помню, мне ее было очень жаль: мороз был, а она даже не успела перчаточки взять, – она хватается за ручку вагона, кольцо венчальное помню… Жалко было и холодно, и всё… И как ни умоляла – нет, всё, не дали попрощаться.