Читать «Блюститель (рассказы, повесть)» онлайн - страница 27

Его разбудило позднее осеннее солнце. Сивков испуганно вскочил и чуть не запнулся — на полу стоял чемодан, с которым он приехал. Белье и рубашки лежали стопкой на столе. Светлана уже ушла на работу. Сивков поднял чемодан и сказал:

— Ваш тонкий намек понял.

Пока он укладывал вещи, винтовка несколько раз попадалась на глаза, но он все тянул с ее упаковкой. Она так и осталась висеть.

Ближайший поезд отправлялся вечером. С полчаса он мерил шагами перрон, потом вышел на троллейбусную остановку, доехал до кинотеатра, посмотрел подряд два фильма, посмотрел бы и три, если бы следующий кинотеатр был не так далеко.

Около вокзала его ждала Света.

— Лева, я вчера погорячилась.

— А сегодня?

— Что сегодня? Ну дура, что ты хочешь от глупой женщины.

Сивков увидел свободную скамейку и пошел к ней. Они сели. Рука Светы неуверенно коснулась его колена. Он накрыл ее своей ладонью и крепко сжал.

— А я смотрю: тебя нет. Только винтовку снять забыл.

— Игорю оставил.

— Левушка, ну нельзя же так из-за пустяков. В конце концов, я имею право, это мой ребенок, я его родила, я его воспитала, я даже родному отцу не позволяла…

Сивков поднялся. По вокзальным часам до отхода поезда оставалось десять минут. И он побежал в кассу.

1977

Влюбленный в Лидию

Над окошком висела табличка «ПРОВЕРЯЙ ДЕНЬГИ, НЕ ОТХОДЯ ОТ КАССЫ», но едва Хангаев расписался в ведомости, как его оттеснили. Он не боялся, что обманут, но если написано, значит так и положено, значит надо проверять. Народу в коридорчике набралось много. Хангаев на кого-то натыкался, его толкали, на него шикали, но он сосредоточенно пересчитывал зарплату, тем более что получал на своем складе намного меньше рабочих, денег всегда не хватало, и видеть их в куче было, кроме всего, приятно. Из кассы он сразу пошел к дядьке Намжилу в отдел кадров, где тот работал начальником уже много лет.

В кабинете у дядьки сидели посторонние, и Хангаеву пришлось ждать минут пятнадцать, а может, и дольше. Несколько раз он собирался уйти и отложить разговор на другой день. Собственно, и говорить-то было не о чем. Всего и дел — отдать долг. И он бы ушел, если бы верил, что деньги смогут продержаться до другого дня.

— Как дела, Ганс Моисеевич? — спросил дядька, отпустив посетителей.

— Получку сегодня давали. Должок принес.

— Возьму, когда принес. Только надолго ли?

Хангаев понял намек, но промолчал. Ссориться с дядькой Намжилом он не хотел. У него бы и язык не повернулся.

— Ехал бы ты, однако, домой, парень. Делом бы занялся. Сестра бы тебе невесту в улусе нашла. Я, когда летом в отпуске отдыхал, таких невест подсмотрел, красавицы выросли — пальчики оближешь. Эх, где мои семнадцать лет и правая рука! Не оставь, однако, все это на фронте, — неужели бы я здесь брюки просиживал. Да ни за какие деньги! Разве здесь место настоящего мужчины?

Хангаев приподнялся со стула и положил перед дядькой долг, но тот сердито дернул культей и продолжал:

— Живи как знаешь. Самому скоро тридцать лет. Но если оставаться на заводе, тогда надо и специальность хорошую получать, так я, однако, думаю, Ганс Моисеевич.