Читать «Блюститель (рассказы, повесть)» онлайн - страница 16

— Уходи, сейчас же уходи, — сказала Оля, не оглядываясь.

— Он и тебя набил?

Она понимала, что нужно встать и уйти, ни просьбы, ни угрозы на него не подействуют. Нужно перестать разговаривать с ним, перестать его замечать. И все-таки оглянулась. И вскрикнула. На бледном лице Семы ярко выпячивались распухшие тяжеленные губы. Они показались ей черными. Но не страх и не брезгливость, а желание обнять, утешить этого тщедушного малого с изуродованным ртом нахлынуло на нее. Оля даже шагнула к нему, на мгновение забыв о том единственном поцелуе. Шагнула, но одумалась.

— Нет! Уходи! Я же тебе сказала.

— И меня набил, и тебя набил. Тебе тоже больно?

— И меня набил, и тебя набил, — повторила Оля. — Это я его попросила. Видишь, какая я злая. Все мы злые. Иди, Сема.

Он стоял и плакал.

До начала урока оставалось десять минут. А в классе нужно было крепиться, чтобы ученики не догадались, каково ей: слушать хихиканье за спиной и притворяться, что ничего не понимает и уж, по крайней мере, не принимает на свой счет. Хорошо еще бестолковый Пушков никак не мог уяснить, почему диагонали прямоугольника равны между собой. Три раза она провела доказательство вместе с ним и хоть немного отвлеклась от самоуничижительных дум. Но прогремел звонок, и началось: «Ударить слабоумного еще омерзительнее, чем ребенка. Сколько говорилось и писалось, что сильных людей отличает доброта, и „добренький“, обаятельный рубаха-парень останавливает в темном переулке дурачка и терпеливо убеждает его, разговаривает на мужском языке, а убедив, торопится доложить той, которая вдохновила его, тоже добренькой и очаровательной…»

В учительской Оле сказали, что директор просил ее зайти. За десять-пятнадцать шагов она успела напридумывать возможных напастей, вспомнила каждую встречу с директором, каждое слово, сказанное им, и его улыбчивое лицо, мягкие движения, вкрадчивый голос приобрели совсем определенную окраску.

Она вошла в кабинет и встала, закусив губу, стараясь и взглядом и позой подчеркнуть свою независимость.

— Садись.

Обращение на «ты» только подтвердило ее подозрения.

— Ничего, я постою.

— Да садись же, — директор попытался усадить ее.

Оля резко отдернула руку и приготовилась влепить пощечину, если он еще раз прикоснется.

Но директор расхохотался.

— Ладно, стой, если хочешь. Ты знаешь, зачем я тебя позвал?

— Знаю!

Он снова закатился, задергался в безудержном хохоте и еле выговорил срывающимся голосом:

— Ну молодец! Героиня!

Лицо у нее горело. В кабинете было раскрыто окно, а воздуху все равно не хватало.

— Значит, знаешь. А я все собираюсь у тебя спросить, как там поживает Василий Афанасьевич Кучин?

— С кафедры истории? — удивилась Оля.

Она не понимала, при чем здесь Кучин.