Читать «Блю из Уайт-сити» онлайн - страница 20

Я поворачиваюсь к Ноджу. Действие «Старопрамена» уже ощущается, но, вместо того чтобы почувствовать единение с приятелями, я, хмелея, начинаю отгораживаться от них. Нодж в кислой усмешке слегка выпятил губы, и это единственное его движение с самого начала вечера. Он вообще не любит совершать необязательных действий. Никогда без крайней необходимости не сдвинется с места. Прямо как растение: меня здесь посадили, эта грядка навсегда моя, и никому не стоит на нее претендовать.

Ровно это и написано у него на лице. Оно у Ноджа пухлое и рыхлое, и словно бы стекающее к центру — можно подумать, кто-то дал ему в нос и на месте удара образовалась вмятина с дряблой оправой по краям. Такое впечатление, что без буферной зоны — розоватых скул, бровей и подбородка — его физиономия совсем бы потеряла свои черты. Это лицо лишний раз не шевельнется, не изменит себе. Лицо упрямое, не падкое на приманки. Низкие, спящей гусеницей устроившиеся на экваторе черепа густые брови срослись между собой, как у Лайама Галлахера.

На лице Ноджа привычное неодобрительно-осуждающее выражение. Оно означает, что он никогда не простит этого проступка Галлену, у которого уже имелось достаточно случаев оправдать себя в глазах Ноджа. Нодж принимает футбол очень лично, переживая игру чуть ли не в нравственных категориях. To есть Галлен не просто допустил ошибку — он совершил дурной поступок. Однако Нодж любит делать вид, что ему все равно, что он уже давно перерос подобные вещи. Для него футбол кое-что значит, но уж точно не так много, как для Колина.

Нодж наклоняется и на дюйм подворачивает черные холщовые брюки «Некст». Эта привычка осталась у него с детства, когда мать обряжала его в штаны на вырост. Нодж всегда одевается в черное или темно-серое, а по особо радостным случаям — в шоколадно-коричневое. Он считает себя благоразумным и прагматичным. Тряпки от «Тимбердэнд», «Гэп Эссеншиалс» и «Стоун-айленд», лесорубские ботинки и спортивные пуховики — вот обычный прикид Ноджа.

Не повышая тона, он произносит два слова, подчеркивая каждое движением пальца, направленного на гигантский экран, который по-прежнему показывает коленопреклоненного Галлена:

— Не. Годится.

Отлично сказано. Нодж мог бы сделать эти слова своим личным девизом и вырезать их у себя над дверью.

До конца игры остается две минуты, «Рейнджерс» проигрывает 0:1. Мне кажется очень важным, чтобы наши выиграли или хотя бы сделали ничью, но вдруг в голове у меня мелькает неожиданная и тревожная мысль: а почему, собственно, это важно? В последнее время я довольно часто ловлю себя на странных мыслях — может, это у меня начинается кризис среднего возраста? Хотя вроде бы тридцать лет для кризиса рановато. Похоже, в моей жизни все не к месту.

К какому еще месту?.. Наверное, пиво дало мне по мозгам сильнее, чем я ожидал.

Я хочу сказать, ведь игроки нашей команды не живут в Шепердс-Буш, как живем — или когда-то жили — мы сами. Футболисты — всего лишь наемники, солдаты удачи. И с какой стати мы должны переживать за бестолковую компанию из одиннадцати неудачников? Взглянув со стороны на себя, думающего эту крамольную мысль, я начинаю понимать: мне абсолютно все равно, выиграют наши или проиграют. Собственно говоря, мне глубоко на них плевать.