Читать «Блю из Уайт-сити» онлайн - страница 13

— Не думаю, что стоит.

У Вероники чуть-чуть округлились глаза, но больше она ничем не выдала удивления. Просто молча стояла передо мной и машинально щелкала застежкой сумочки. Я чувствовал, что она смотрит прямо на меня, но сам уставился мимо нее куда-то за окно. Честно говоря, меня смутило то, что я сказал ей правду. Нет, я и раньше пробовал это делать и всякий раз оставался с неуютным ощущением бестолковости произошедшего. Хорошая ложь, умно и неординарно преподнесенная, не разоблаченная и оказавшая желаемый эффект, приносит гораздо большее удовлетворение. А правда не приносит толком ничего.

— Но почему?

Я вышел из дурацкого оцепенения и более-менее сфокусировал взгляд на ее лице. Чувствовал я себя глупо и беспомощно. Словно бы меня подхватил и понес поток, из которого мне никак не удавалось выбраться. Но коль скоро вернуться к началу я тоже не мог, оставалось лишь нестись вперед:

— Во-первых, потому что дом принадлежит Грязному Бобу. Кроме того, земля под ним проседает. У крошечных трещинок, которые там, на лестнице, в цоколе имеются уже подросшие братики и сестрички, а также дядюшки и кузины.

Я помолчал, вроде как прислушиваясь к собственным словам. Мне уже начинал нравиться производимый ими эффект.

— Существует, конечно, некоторая вероятность того, что дело не в проседании почвы. У парня из соседней квартиры музыкальный центр занимает пол-спальни, а то и больше. Когда центр включен, немножко вибрируют стены. Сейчас сосед уехал в отпуск, на месяц. Он — парень вполне симпатичный, но только уж очень упрямый и отчасти… Как бы это получше сказать?.. Психопат он, короче. Да, а еще крыша с одного угла подгнивает. Грязный Боб нарочно дожидается, пока она не сгниет окончательно, чтобы содрать с жильцов побольше денег за ремонт. Так что, думаю, это не лучший для тебя вариант — при твоих-то возможностях, бытовых привычках и запросах.

Снова наступило долгое молчание. Вероника пыталась подергать себя за прядки волос, но у нее не получалось, потому что волосы у нее такие короткие, что и не прихватишь как следует. Она была все-таки необыкновенно худа, но худа не до уродливости. Худенькие мне нравятся. Нет, я ничего не имею против толстушек, ни в коем случае. Тони, кстати, полноту в женщинах одобряет. Каждому, как говорится, свое. Но по мне, маленькая и худенькая тем и непохожа на меня, что она маленькая и худенькая. Особенно хорошо разница ощущается на ощупь. Я этой разницей дорожу.

Я задумался: интересно, крашеная она или нет? Как-то незаметно, чтобы корни волос у нее были какого-нибудь другого цвета, но это еще ни о чем не говорит. И тут она без тени улыбки — но зато дрогнув слегка своими тяжелыми призывными веками и едва изобразив понимающий кивок — спросила:

— Но зато фэн-шуй здесь хороший, да?

Я покачал головой:

— Не-a, говно здесь, а не фэн-шуй.

В ту же секунду она расхохоталась. Она закатывалась, помирая от смеха, ни капли не похожего на те низкие нагловатые смешки, какие я слышал от нее до сих пор: и без того не округлое лицо совсем уж вытянулось, мясистый носик подергивался, кожа на всей физиономии приобрела тот же перечно-красный оттенок, что и волосы. Этот ее нос меня доконал, и я тоже засмеялся — сначала деликатно, а потом от души. Мы вдоволь поржали дуэтом и вдруг умолкли. В наступившей тишине было слышно, как грохочет по центральной линии подземки поезд отправлением из Шепердс-Буш. Это тоже чуть меня не…