Читать «Близость на максимум» онлайн - страница 8

Бабушки не стало. И меня не стало.

Чёртов Новый год уничтожил мою семью… меня.

В один момент, все произошло в один момент. Мгновение и все. Нет человека.

Можно описать боль? Вряд ли. Это такое чувство, словно тебе вырвали сердце, но ты продолжаешь корчиться в агонии. Чувство пустоты. Тишина – главная боль. Она давит, от нее закладывает уши, от неё не спрятаться, не скрыться. Она везде. В квартире, на улице, в магазине, в аптеке. Везде.

Всего несколько дней назад я сидела на этом самом диване, и разговаривала с бабушкой. Она была рядом, она отвечала мне. Она трогала мои волосы, гладила руки. А сейчас этого нет. Уже не будет.

Воспоминания в прошедшем времени убивают еще сильнее. Хочется забыться, спрятаться, закричать во все горло. И продолжать орать до посинения. До того момента, пока легкие не высохнут.

И я кричу. Дуриком ору в подушку. Только так могу хотя бы на секунду успокоиться. Ору что есть силы, что есть мочи, руками хватая за волосы, надеясь, что физическая боль хотя бы капельку заменит душевную. Не заменяет. Ничего не заменяет.

Там, на том самом кладбище, я хоронила не только бабушку. Я хоронила себя.

Осталась только вина. Вина за то, что я причина всего случившегося. В такие моменты в голове крутятся одни и те же слова: «Если бы». Чтобы было, поведя я себя по-другому. Изменился бы исход? Бабушка была бы рядом сейчас?

Боль не проходит. Она уничтожает. По крупицам сжигает душу, оставляя за собой след. Вина сдавливает горло, и я стараюсь не задохнуться. Зря стараюсь. Знаю, что сама во всем виновата. Я это сделала. Я её убила. Убила единственного родного человека. Того, кто был для меня всем. Миром, жизнью, радостью, любовью. Чем я её отблагодарила?

Ничем.

Потом, в морге меня пытались успокоить, говоря, что инфаркт не вызван резким стрессом. Что бабушке было плохо до этого момента просто она не замечала эту боль или не говорила.

Не говорила… Она могла. Она никогда не говорила, как ей бывает плохо. Я сама замечала. Сама, увидев, её бледность бежала за таблетками, услышав, сбивчивое дыхание измеряла давление.

А в тот день не заметила.

В ту ночь ничего не замечала. Был только телефон в руке, и на том конце трубки голос. Женский голос.

В день похорон позвонила Озёрину. Сама позвонила. Не знаю, что хотела услышать или сказать. От безысходности набрала единственный номер, который не ответил. В тот же момент, телефон полетел в стену. Так, и осталась в одиночестве. В тишине. Одна.

Звонок в дверь вывел из полуобморочного состояния. На секунду забыв о случившемся, радостно подскочила с места. Горечь накрыла в ту секунду, когда увидела завешанной черной тряпкой зеркало. Все на самом деле. Не показалось.

Зачем завешивать зеркала? Все это не дает забыть. Традиции? Какова суть этой традиции? Если увижу в этом зеркале бабушку, то смерть и меня заберет? Да пусть забирает, не жалко. Сама бы сдохла, только не так легко. Я должна с этим жить. Должна мучиться. Должна прожить эту чертову жизнь за нее и так как она хотела. Легкому исхода не бывать. Я должна. И я буду.