Читать «Ближневосточный покер. Новый раунд Большой Игры» онлайн - страница 23

Однако помимо внутренних мер защиты нужны были и внешние – власти королевства опасались, что помощь местным шиитам могут оказать их соплеменники из Ирана. И эти страхи имели под собой основания. Да, иранцы оспаривали суверенитет королевства. «Бахрейн – часть иранской территории. Он был оторван от Ирана в результате незаконного урегулирования, осуществленного, с одной стороны, шахом, а с другой – правительствами Соединенных Штатов Америки и Великобритании», – писал в 2007 году Хусейн Шариатмадари, советник аятоллы Али Хаменеи и главный редактор тегеранской газеты «Кейхан» . Да, большая часть религиозных лидеров бахрейнских шиитов получили образование в религиозном центре Ирана – городе Кум. Им просто негде было больше учиться, ведь другой шиитский «Оксфорд» – иракский Наджаф – контролировался антишиитским режимом Саддама Хусейна. Впитав проповеди иранских учителей, теперь они свободно говорят на фарси и считают себя последователями Верховного аятоллы Али Хаменеи. Однако среди шиитов было огромное количество светски настроенных людей, для которых национальность была выше религиозной сопричастности. «Мы хотим, чтобы в нашей стране были терпимость, гражданское общество, космополитизм и свободные СМИ», – говорил один из лидеров крупнейшей шиитской партии «Аль-Вифак» Джасим Хусейн . И когда в феврале 2011 года под влиянием «Арабской весны» бахрейнские шииты вышли на «Жемчужную площадь» в центре столицы страны Манаме, они выступали именно с такими лозунгами, а не с призывами провести референдум по вхождению в Иран и даже (по крайней мере, поначалу) не с требованиями свергнуть просаудовскую суннитскую династию. Ведомые своими политическими лидерами, шииты требовали лишь прекращения дискриминации, а заодно и отставки символа этой дискриминации – премьер-министра страны и дяди действующего короля. Король Хамад дядю не сдал и, когда диалог зашел в тупик, а среди демонстрантов стал распространяться лозунг «Хамад, уходи», обратился за помощью к Саудовской Аравии. И 14 марта 2011 года «для помощи в обеспечении безопасности мирных жителей и инфраструктурных объектов» в страну был введен 1,5-тысячный экспедиционный корпус из Саудовской Аравии и ОАЭ (формально это была, конечно, операция ССАГПЗ). В итоге уже 16 марта революция была разогнана, несколько десятков человек погибло, а до 1,5 тысячи шиитов оказались под следствием. Символ революции – монумент с жемчужиной в центре столицы – был снесен.

За счет подавления восстания в Бахрейне Эр-Рияду удалось не только нанести имиджевый удар по Ирану, продемонстрировать всем окружающим собственную безнаказанность и доказать всем свою готовность силой поддерживать в Заливе антииранский статус-кво. Саудовская Аравия фактически взяла под полный контроль это королевство, отодвинув от власти всех представителей элиты, которые выступали за суверенную экономическую и политическую линию. В их числе оказался и кронпринц Салман, до начала Жемчужной революции пытавшийся добиться экономической независимости Бахрейна от Саудовской Аравии. В результате сейчас под чутким надзором саудовских войск (которые до сих пор присутствуют в Бахрейне) местные официальные лица во всех вопросах учитывают интересы южного соседа – вплоть до того, что слово «Иран» в разговорах с ними является чуть ли не табуированным. Королевство прилежно голосует за все инициативы Саудовской Аравии в ССАГПЗ. И даже (в отличие от всех других стран Залива) позитивно восприняло идею бывшего саудовского короля Абдаллы «перейти от этапа интеграции к полноценному союзу» во главе, естественно, с Эр-Риядом. «Сейчас Бахрейн – зависимая от Саудовской Аравии страна Залива. У местных властей нет даже возможностей для маневра», – говорит Леонид Исаев.