Читать «Бледный всадник, черный валет (фрагмент)» онлайн
Андрей Дашков
Приятного чтения!
Дашков Андрей
Бледный всадник, черный валет (фрагмент)
Андрей Дашков
БЛЕДНЫЙ ВСАДНИК, ЧЕРНЫЙ ВАЛЕТ
(роман (cентябрь 1997 -- январь 1999 г.г.), фрагмент)
Малышу, который всего боялся
и которому теперь нечего терять.
А. Д.
Винтовка решает все.
Мао Цзэдун
По-моему, так.
Винни-Пух
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЗАСТОЙ
1. СВЯЩЕННИК
-- Иди ты к черту, сука! -- пробормотал священник и проснулся.
На этот раз у суккуба были серые глаза, прохладная кожа, и он был очень-очень нежным. А вместо похоти излучал почти материнское тепло... Впрочем, в том, что посланцы дьявола изобретательны, священник никогда не сомневался.
Священник был нищ и потому сравнительно честен. Он не владел никакой собственностью, кроме тридцатипятилетнего изношенного тела, рваной одежды, оружия, ржавевшего из года в год, покосившейся хижины, абсолютной веры -обратной стороны абсолютного безверия -- и пути, конец которого -- где-то за пределами жизни. Правда, священник только обманывал себя тем, что у него есть путь. На самом деле он осел в этом проклятом городе прочно и надолго...
Лучше не думать о таких вещах. Священник считал, что не слишком разборчивый Бог наградил его неизбывным одиночеством, неопределенной тоской и смиренным сердцем, неуязвимым для разрушительного горя, а также жалоб попранного достоинства. В результате получилось ни то ни се -- человек слабый и крайне пугливый; недоношенный пророк, взращивающий одни только сорняки на крохотном огородике чувств; бесполезный проводник, затерявшийся в толпе уродов; чучело на страже пустоты. Местные вороны давно выклевали ему глаза.
...Несколько минут он сидел, привыкая к тому, что наяву ему вовсе не так хорошо, как было во сне. Но сон минул, и фальшивая мать (облика настоящей священник даже не помнил) ускользнула в небытие. Он так и подумал: "небытие" вместо "Царствия Небесного" или, на худой конец, "геенны огненной". Вера не являлась для него естественным приютом робкой и эфемерной душонки, куда та устремлялась бы при каждой маленькой катастрофе, очередном болезненном ударе, нанесенном действительностью. Скорее, вера была тем единственным оправданием, которое священник мог придумать страданию. Собственному страданию и страданиям всех остальных. Мучительная жажда напоминала о воде; неутолимая боль сердца -- о том, что должно существовать лекарство от всех болезней...
Священник недолго терзался тем, что спросонья разразился ругательством. Ему случалось и богохульствовать, когда не оставалось другого выхода. Он полагал, что Богу, как всякому крутому мужику, наплевать на то, что о нем говорят и даже думают. Кроме того, совесть у священника была сговорчивая. Иначе он просто не протянул бы в этом городе и недели.
Гораздо существеннее тихих укоров совести был утренний холод, пробиравшийся под рясу, словно вкрадчивые ладони шлюхи. Священник зябко поежился от сырости и греховных мыслишек. Потом приблизился к окну, чтобы посмотреть, не появится ли сегодня "близнец".
Без одобрения своего "близнеца" священник давно уже не решался высовывать нос из хижины. Разве что позовут на крестины или отпевание, но и в этом случае он старался побыстрее завершить обряд... Увидеть "близнеца" прямым взглядом невозможно. Священник прекрасно знал это и потому скрючился под окном, пытаясь поймать периферийным зрением движущееся пятно... "Близнец" обычно являлся ему в виде фигуры в рясе и странном головном уборе, похожем на черную шляпу без полей.