Читать «Бздящие народы» онлайн - страница 64

Хватит же холуйничать и пресмыкаться, российское население! Хватит пятаками в лужу утыкаться! Хватит шестивершковую елду власти облизывать! Хватит жопу железной палке подставлять! Хватит!

Да что там «хватит»! «Хватит»! Ни хуя не хватит! Как облизывали елдак, так, видимо, и будут! Откуда силе-то взяться, чтобы не облизывать? Вон, китайцы уже мясной елдак не облизывают, зато электронный облизывают! Все ведь какой-то елдак облизывают. И русские тоже, как без елдака-то обслюнявленного прожить? Нужен елдак-то! Ну, стой, стой, дом на говне, елдаком приправленный! Стой, дом на мокром кале! Союз нерушимый! Великий, могучий русский язык!! А ну-ка, могучий, склей говно покрепче! Соедини навеки! Чтобы клейко и морозно стало говно! Ах, могучий, могучий! Бля! Вирус ёбаный! Бзда!

 

ЗДРАВСТВУЙ, РОССИЙСКИЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛ!

В общем, зажили мы в Москве. В гости к разным мудилам стали ходить. А в гостях обязательно водка, или пиво, или херес с грибами. Напиваться мы стали до зелёных соплей. Барбару трижды в снег тошнило, да по утрам башка трещала. А поселились мы в одной мастерской — у художника кино по имени Валера. В мастерской сортир есть, но не работает, а горячей воды и подавно нет. Так что подмышки у нас стали попахивать, а ебливые гениталии подванивать. Да ещё спали мы в этой мастерской посреди всякого пыльного хлама, неимоверно пыльного, и по утрам носы наши были забиты, как у больных носорогов. Мы даже сочинили наш четвёртый совместный стишок:

Утконосу крокодил Нос для смеха откусил. Грустный был конец у шутки:

Утконос стал просто уткой!

Короче, сопливые носы нас совсем замучили. Само собой, Александр и Барбара посещали в основном старых знакомых Александра — всяких там художников, литераторов, кинематографистов, критиков и музыкантов. Среди прочих пригласил нас к себе и Виктор Мизиано — маститый куратор, интеллектуал и главный редактор московского «Художественного журнала». Крупный специалист в области современного визуального искусства, мать-перемать. Известнейший в европейских кругах интерпретатор и организатор новейшей русской художественной сцены, едри твою бабушку. Говно на постном масле.

Вобщем, мы к нему пришли однажды вечером. Дверь отворила его благоверная — трясогузка махонькая, но злобная, как голодная вошь. Самая настоящая бесчинствующая недотыкомка. Шмакодявка хитрожо-пая, знаем, знаем тебя.

— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!..

— Здравствуйте, здравствуйте!..

— Здравствуйте, здравствуйте! Здравствуйте!

— Ах, как вы чудесно выглядите!

— Ах, как вы похорошели, отожрались, залоснились, жиром покрылись... В самом деле, Мизиано заметно отъелся, брюшко торчит, как у беременной фаворитки Людовика XV. Вообще, он страшно похож на мелкого авантюриста эпохи просвещённого абсолютизма. Такой же длинный лоснящийся нос, вострые ртутные глазки и волосики кудрявые, как паричок. Это он, он — издатель и редактор поверхностного спекулятивного журнальчика, недобросовестный и трусливый пачкун из артистического сообщества! Московский ублюдок жульнической артсистемы, пасынок маразмирующего истеблишмента. Сеньор-редька. Ёбаный утконос!