Читать «Бесценные алмазы» онлайн - страница 11
Светослав Минков
себя очень сильным и счастливым.
* * *
„Трр-трр-трр"... Сверчок поёт всё тише
и тише. Вот он засыпает, огонь тоже засыпает.
Засыпают и глазки... Шарманка наигрывает
негромкую мелодию, паяц и кукла кружатся
в бесшумном танце, лохматый медвежонок
расхаживает под столом на задних лапах. А наша
голубая карета плывёт в бездонном небе,
и звёзды осыпают твои кудри золотой пыльцой.
Вот впереди забрезжили белые палаты Сна,
кто-то машет нам рукой из окошка.
„Тирр-тирр, тир-тирр... спи-спи"...
Ангел Каралийчев
Слеза матери
Заморосил мелкий дождик. Жёлтая листва
в саду заблестела. Виноградины на ветках
лоз набухли, и их кожура стала лопаться.
Фиолетовая астра склонилась над выброшенным
глиняным кувшином. Маленькая ласточка,
сидевшая в нём, съёжилась и задрожала
от холода и тоски. Никого с ней не осталось.
Улетели на юг её сестрёнки. И мать улетела
в тёплые страны. Кто согреет её в эту
дождливую ночь?
Её оставили, потому что она была калека
и не могла летать. Летом в доме, под крышей
которого её мать свила гнездо, вспыхнул пожар.
Еле успела старая ласточка вынести своего
птенца из огня, но раскалённый уголёк попал
в гнездо и обжёг ему крылышко.
Голый птенец свету не взвидел от боли.
Когда он очнулся, то увидел, что лежит в новом
гнезде, а над ним, понурившись, сидит мать.
Он попробовал было шевельнуть крыльями,
но не смог — обожжённое крыло отнялось.
Прошло лето. Созрел виноград. Распустились
астры. Готовясь в дальнюю дорогу, ласточки
стали собираться на телеграфных проводах,
и провода издали напоминали собой чёрные бусы.
Однажды утром старая ласточка снесла свою
покалеченную дочку в сад и сказала:
— Дитятко, сегодня мы улетаем на юг.
Ты лететь с нами не можешь, поэтому тебе
придётся остаться здесь. В этом кувшине
я приготовила тебе мягкую постельку из пуха.
Там ты и будешь лежать. А когда проголодаешься,
выберись наружу и поклюй чего-нибудь. В саду
полно плодов и зёрен. Весной мы вернёмся
к тебе.
— Спасибо, матушка, за твои заботы!
— прошептала покалеченная ласточка, спрятала
голову под крыло матери, чтобы та не видела
её слез, и притихла...
Птицы улетели. Потянулись ненастные дни.
Заморосил мелкий дождик. Промокшая насквозь
астра склонилась над кувшином отяжелевшей
головой. Дождевая капля скатилась на край
самого нижнего лепестка — вот-вот упадёт.
— Ах, как я устала! — вздохнула она.
— Ты откуда — издалёка? — спросила
участливо ласточка.
— И не спрашивай! Дальнюю дорогу проделала
я от Великого океана. Там я и родилась.
Сказать по правде, я не дождевая капля — я слеза.
— Слеза? Чья слеза? — встревожилась ласточка.
— Слеза матери. Коротка история моей жизни.
Девять дней тому назад усталая и печальная
ласточка опустилась на мачту огромного
океанского парохода. Я затаилась в правом
глазу бедной птицы. Океан ревел. Дул сильный
ветер. Ласточка через силу стала просить:
— Братец ветер, когда тебе доведётся
пролетать над Болгарией, загляни к моему
одинокому птенчику и скажи ему, чтобы остере-
гался чёрной кошки, которая частенько
вертится в саду. Улетая, я забыла предупредить