Читать «Бест – лучшая» онлайн - страница 18

Ночью я легла сразу за спиной у прыщавой. Ее, кажется, Надькой звали. Уж больно мне ее вымечко понравилось. Девки, как и я, почти все лежали без бюстиков. Днем купались в нижнем белье, купальников с собой не взяли, а потому только в трусики сухие переоделись. Хоть до этого догадались и вторые трусики с собой взяли. А вот бюстики вторые не догадались. Вот почему так получается? У мужиков им можно свои носки и трусы сушить, а нам девочкам, нет. Ведь такие же люди. Почему бы на веревочке, рядом не вывесить трусики, розовые, сиреневые и голубенькие и бюстики? Почему мы не делаем так? Почему все стесняемся!

Легла у нее за спиной и вроде, как во сне, руку к ней на грудь положила. Она мою руку убрала. Я опять поворочалась, поворочалась и руку на прежнее место. Теперь она, мою руку не сразу убрала, а отодвинула. Через минут пятнадцать я к ней опять. На этот раз она не только руку мою убрала, а взяла, своей рукой и прижала к своей груди. Мол, не буди, успокойся. Через полчаса, я к ней, под свитер и рубашку, руку свою завела, и так мне стало хорошо и приятно, что я сама не заметила, как со своей рукой у нее на груди, уснула. Проснулись с ней поздно, уже голоса по лагерю. Я, оказывается, ее грудь всю ночь ласкала и гладила. А так как мы укрыты были под одним одеялом, то нас и не разоблачили. Утром вместе с ней писать пошли. Отошли подальше. Я присела и за ее руку держусь, а она ее своей ладошкой накрыла и поглаживает. Когда она присела, я за ее спиной встала с широко расставленными ногами и пока она писала, я наклонилась, и уже двумя руками сразу грудью ее заиграла. Она встала вся красная и ко мне с поцелуями. Я ее отвела, за руку в строну, и так к ней припала, что она застонала. Я целую ее в засос, груди мну и ногу свою между ее ног просовываю. А она целуется, задыхается, ее всю трясет. Шепчет мне только «Верочка! Вера»! Тут и я, заводится, стала. Уж больно меня ее страсть распалила. А она, опять писать присела. Видно я, не дала ей закончить, в первый раз. Я опять, так же, ее грудью играюсь. А потом она встает, а я ей трусы не даю надеть и к ней туда руками. Она садится, ступить не может, стреножена. Я на нее наваливаюсь и мы с ней уже среди высокой травы, в аромате цветов так обнимаемся и так целуемся, что я чувствую, как у меня трусики замокают. Завалила я ее на спину и трусы стащила. Она «Верочка! Верочка! Что ты, что ты! Так нельзя»! А я ей вру и страстно так шепчу. «Люблю! Глупенькая, хочу тебя. Любимая»! Сломала ее. Обмякла она и рукой, своей, согнутой в локте, лицо прикрывала, пока я ее там вылизывала. Первый раз в жизни! Но так, что меня всю заколотило от этого. А как понравилось! Я и сама не знала, что у меня так все с ней получится. Не ожидала. Я ее целовала там, а сама все ее вымечко поглаживала. От нее так хорошо пахло женщиной, что я сама завелась, страшно. Никогда я до этого не догадывалась, что меня так смогут женские запахи возбудить. Я так на нее набросилась, что она через минуту потекла соками. Я их слизываю, блаженствую. Через полчаса мы уже с ней лежали, вконец обессиленные. Лежим, в высокой траве, на спине, в небо смотрим, за руки держимся. Счастливые! Ветер шумит, пчелы жужжат, птички поют. Солнышко греет. И такая во мне благодать растеклась! Млею. Потом она надо мной склонилась и давай такие слова шептать о любви, о красоте моей. Я ее слушаю, и, кажется, парю, над всем этим. А она мне давай стихи читать по памяти. Цветаевой. А там, что ни стих, все, о таких, как мы с ней. Любимых женщинах. Голова кружится от всего этого. Я словно пьяная. А она все никак не успокоится, целует меня нежно в губы, лицо и шепчет мне все новые имена. А потом на английском. И мне так понравилось это ее «Бест оф зе бест», что я прошу называть меня так. А она.