Читать «Бесследно пропавшие... Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести» онлайн - страница 47

Лишь для немногих сбывается надежда найти живым супруга, ребенка, родителей. Но, пожалуй, все, у кого близкие оказались под завалами рухнувших домов, надеются на это чудо – зная о тысячах погибших, они продолжают думать, что именно его ребенка, его брата, его жену… удастся спасти.

Как и в случае землетрясений, родственники жертв последними расставались с надеждой. Но трагедия в ВТЦ – это была не природная катастрофа, а четко спланированная террористическая атака, и на смерть людей там, а также в здании Пентагона и в самолетах был сделан расчет.

Я сама находилась в эти дни в Нью-Йорке на конференции и была свидетелем того, как надежда, сжимаясь, превращается в ужасную достоверность смерти или переходит в состояние хронической неизвестности.

Я предложила свою психотерапевтическую помощь родственникам жертв атаки. В течение трех дней, с 13-го по 15-е сентября, я выступала в роли психологического консультанта для близких работников фирмы, помещения которой находились на одном из верхних этажей обрушившегося небоскреба. Руководство фирмы среагировало очень быстро и для катастрофы такого масштаба удивительно скоординированно: в отеле первого класса был арендован зал, в котором могли встречаться выжившие служащие и родственники пропавших без вести.

Я сознательно использую словосочетание «пропавшие без вести», поскольку в первые дни после катастрофы именно так называли жертв. Подобно тому, как это бывает при землетрясениях, всем было понятно, что огромное число людей погибло, но употребление слов «пропавшие без вести» сохраняло в родственниках надежду дольше, чем в нас самих, поддерживавших их в эти тяжелые первые дни.

Одна молодая женщина, потерявшая своего мужа, 13-го сентября говорила о том, какой он у нее сильный и спортивный, и что ему наверняка хватит сил продержаться и выжить. Когда я встретилась с ней спустя два дня, она уже потеряла надежду. Теперь она цеплялась за мысль, что он умер быстро и ему не пришлось страдать перед смертью.

Для служащих многих крупных фирм было создано прекрасное «безопасное пространство», которое описывается у Джудит Герман (Herman, 1992). Это был красивый зал, где люди могли побыть либо уединившись, либо среди других. Для многих присутствовавших, которые по большей части происходили из среднего класса, это было парадоксальным – банкетный зал одного из самых знаменитых отелей города, который был знаком только по фотографиям в газетах или из телепередач о приемах для высшего общества, стал теперь местом их собственного отчаяния и скорби. В это помещение не было доступа журналистам, что давало близким пропавших людей возможность побыть в тишине и покое. Те же, кто хотели предать свои истории гласности, имели для этого достаточно возможностей в других местах.

Людям предоставлялась информация – поначалу согласно спискам. Но родственники жертв, особенно родители, ощущали информацию о возможных выплатах семьям как лишнюю нагрузку – на первом плане для них была потеря ребенка. Однако все же знать о выплатах было крайне важно для жен и детей, чтобы они смогли получить некоторую финансовую поддержку – по крайней мере, на ближайшие дни и недели. Осознав это, организаторы быстро создали такие места, где пострадавшие могли обратиться со своими вопросами к юристам, бухгалтерам и др.