Читать «Бесследно пропавшие... Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести» онлайн - страница 101

Такое поведение соответствует наличию психологических барьеров, которые были описаны Карлосом Мадариягой (Madariaga, 1992). Эти барьеры помогают поддерживать психическое здоровье клиента, но они же представляют собой стратегию избегания. В данном случае большая вероятность гибели просто блокируется. Человек хватается за малейшую надежду на то, что его близкий жив. Как процитировано выше, грех даже думать о том, что близкий погиб, не говоря уж о том, чтобы это произнести. Вследствие этого невозможность смерти закрепляется в менталитете человека надолго: поиски должны, как в случае со шри-ланкийскими вдовами солдат, числящихся пропавшими без вести, стать вечными (De Soysa, 2001; см. также гл II, раздел 5.3) – нельзя, чтобы их жизнь открывалась для новых возможностей и новых отношений.

На консультациях или в психотерапии мы должны быть на стороне этих людей, не оставлять их одних в неизвестности и отчаянии и искать, несмотря ни на что, пути к дальнейшей лучшей жизни.

4. Агрессия и гнев

Гнев Н. в описанном в разделе V.2. сне направлен против солдат страны, откуда она родом. Это были те, кто напал на нее лично, кто, как предполагается, убил ее отца и от кого она опасается угроз в адрес оставшихся на родине близких. Ее агрессия и желание мести, которые столь сильны в ее сне, абсолютно понятны. Однако не всегда можно найти столь четкую корреляцию между провокатором агрессии и ее мишенью, и потому порой агрессия направляется людьми прямо или косвенно против самих себя, причем самым мучительным образом.

В данном контексте мне особенно запомнился сон г-на А.

Он видит во сне диктатора, правящего его страной, в вину которому он ставит преследование своей семьи и пытки, которые перенес сам. Накопленная до этого времени агрессия находит во сне свое выражение в том, что он связывает диктатора, натягивает ему на голову мешок и бьет до тех пор, пока тот не начинает истекать кровью и перестает двигаться. В этот момент сна г-н А. ощущает в себе большую силу и облегчение – наконец он смог отомстить за пытки и смерть своей жены. Лицо диктатора закрыто мешком. Но когда г-н А. стягивает этот окровавленный мешок с безжизненного тела, то, к его ужасу, оказывается, что это вовсе не диктатор, а его собственная мать.

Этот сон кажется мне очень образным и очень точно соответствующим истории жизни и страданиям данного пациента. На тот момент, когда он увидел сон, прошло пять месяцев, как его мать пропала без вести, и он не думал, что она может быть жива. Представить ее живой означало представить, что она до сих пор страдает, а выбрать смерть слишком страшно. Он чувствовал себя виноватым в ее исчезновении. Возможно, матери удалось бы избежать такой участи, если бы после многих лет заключения и пыток он не бежал за границу. В этом сне отчетливо видны бессилие и гнев: проклятый диктатор должен умереть – такой же ужасной смертью, как многие из тех, чью смерть А. видел в тюрьме. Это желание справедливости и мести. Во сне оно может исполниться. Но затем проявляется его страх за семью и гложущее чувство вины по отношению к ней: маленькая победа (побег, а благодаря ему и выживание) над диктатором ему удалась, но она контрастирует с его неспособностью защитить свою семью. Во сне исполнение желания внезапно обращается против семьи А. и таким образом несет на себе печать вины и горя. Во сне есть еще один момент: там мать погибает от его руки. Самым худшим для него оказалось бы, если бы мать содержали в той же самой тюрьме, где с ним обращались столь бесчеловечно. Тогда уж лучше бы она погибла. Но разве может он в действительности желать смерти кому-нибудь из своих близких? Агрессия, которую А. испытывает по отношению к диктатору и своим мучителям бумерангом направляется против него самого.