Читать «Из записок сибирского охотника. Часть первая.» онлайн - страница 81
Александр Александрович Черкасов
Мы козулю по горам;
Вспомни, милый, как любили
Щей искать мы по дворам!
Вспомни тоже, как бывало,
Шампаньон лился рекой,
Али то, как недостало
Тебе влаги дорогой…
Да чего, брат, то ли было!
О другом не говоря,
Расскажу, как сердце ныло,
Как стрелял ты глухаря!..
Как тогда ты издрожался,
Как боялся и моргать,
Как к лесиночке прижался —
Чтоб тетерки не спугатъ.
А потом на блажь святую
Как ты ахнул — на авось!
И — о чудо! — птицу злую
Пролетел свинец насквозь.
Как ты с радости с убою
Побежал ее ловить,
Да, запнувшись, в снег башкою
Постарался угодить!!.
Ну, да будет! Все былое
Не припомнишь в один раз;
На Урюме время злое
Ты провел не без проказ!..
К сожалению, отец Иоанн В-ий, этот достойнейший пастырь православного духовенства, пробыл на Урюме только три года и должен был уехать по скудности казенного содержания на свою родину, в Орловскую епархию. Место его на Урюме было замещено другим священником — и тоже охотником…
Года через полтора мне писал многоуважаемый отец Иоанн, что ему в родной своей епархии после сибирской жизни не понравилось и он уехал на Амур, еще далее Урюма!..
Вот и опять немного местечка остается в тетрадке; жалко, оставить не хочется, значит, приходится рассказать еще один случай из урюмской охоты.
В одну прекрасную весну, когда Урюмский промысел встал на свою ногу и действовал как хорошие часы, я воспользовался удобным случаем опалки покосов и поехал с товарищами в вершину реки Амазара, где находились сенокосные дачи. Это верст сорок пять от Урюма. Надо заметить, что единственные в тайге этого района луга были окружены со всех сторон угрюмой сплошной тайгой и на них находились озера, на которые летом выходили сохатые, а весной и осенью они кишели пролетной водяной дичью.
Поместившись в казенном покосном зимовье, мы успешно охотились за всевозможными утками и набили их целую пропасть. Охота манила, дни стояли превосходные, и мы ночевали две ночи. В числе моих товарищей был брат моей жены Прокопий Иваныч, неутомимый охотник и хороший стрелок.
Мая 8-го мы уже хотели отправляться домой, как к вечеру повалил гусь и в такой массе, что едва ли не весь горизонт покрылся гусиными стаями, которые, обрадовавшись среди глухой тайги такому удобному месту, не улетали с громадного луга и поминутно то надлетали на нас, то садились на озера. Много зарядов выпустили мы без толку, потому что гуси держались довольно высоко и дробь трещала по их крыльям, как по бересту, но взять не могла; гуси после каждого выстрела неистово кричали, суетились, но с луга не улетали; а мы, как говорится, совсем одичали, потому что бегали из угла в угол, подползали к озерам, стреляли много, но — увы! — утиной дробью убить не могли и только пугали.
Но вот и вечер; наступили темные сумерки. Мы затихли и стали выжидать. Пролет был ужаснейшей, и стон стоял по всему лугу от разнообразного утиного крика и гусиного гоготанья. Заметив, что много гусиных стай спускалось на то самое озерко, на котором я бил пропасть уток, я пополз; но, добравшись уже в темноте до знакомых кочек, усумнился: озерка как бы не существовало, воды нет. Всю поверхность озерка покрыли плотно сидящие гуси, которых я узнавал только тогда, когда они поминутно во всех сторонах то опускали, то поднимали свои длинные шеи, шумно щелочили воду и оглушительно перегогатывали в массе.