Читать «Бенони (пер. Ганзен)» онлайн - страница 72
Кнут Гамсун
— Не знаю… Ты думаешь — можно?
— Отчего же нельзя? Когда будешь мыть его вечеромъ… Видишь ли… Дѣло въ томъ, что я ужъ прижился здѣсь. И самъ не знаю, что такое творится со мною… Дай-ка мнѣ свои ручки…
Эти тоненькія ручки были такія малюсенькія, какъ у ребенка; пальчики были такіе безпомощные, словно голодные… И Свену ли было не схоронить ихъ въ своихъ огромныхъ лапищахъ! Потомъ онъ притянулъ дѣвушку къ себѣ, поднялъ ее на рукахъ, опять поставилъ на землю и долго-долго цѣловалъ. Еще и еще разъ продѣлалъ онъ то же самое. — Ахъ, Элленъ! Сколько разъ я повторялъ это имячко лѣтомъ! — сказалъ онъ. — Поговори же съ нимъ вечеромъ, когда будешь мыть его… когда будешь вытирать ему спину. Скажи, что я вернулся, пришелъ сюда… И кто же, молъ, будетъ колоть дрова? Ты его знаешь и сумѣешь уговорить… Улучи только минутку, когда онъ будетъ въ духѣ, да не разсерди его… Элленъ, мнѣ такъ жаль тебя, что тебѣ придется просить его, но какъ же намъ быть?
— Я попробую попросить его вечеромъ, — отвѣтила она…
Черезъ нѣсколько дней Бенони забрелъ въ Сирилундъ и засталъ тамъ Свена Дозорнаго.
— Не зачѣмъ было тебѣ уходить отъ меня. Мало развѣ у меня всякаго дѣла? — сказалъ Бенони, напуская на себя важности. — Не зайдешь ли теперь хоть вычистить мнѣ трубу?
— Когда прикажете. Назначьте только день и часъ.
— Работница моя топитъ и жаритъ такъ, что вся труба обросла сажей. А ты что же, остаешься тутъ?
Свенъ Дозорный утвердительно кивнулъ головой. Маккъ, узнавъ о его желаніи остаться, подумалъ немножко и, наконецъ, сказалъ:- Оставайся.
— Право, точно нарочно, когда у меня столько дѣла. Тутъ покрасить, тамъ поправить… — продолжалъ Бенони важничать. — Самому мнѣ что-ли прикажешь пачкаться?
Бенони было на что досадовать. Онъ такъ любилъ почетъ, а тутъ, не успѣлъ вернуться домой, какъ почувствовалъ, что всѣ и каждый смотрятъ на него, какъ на банкрота. Его жалѣли, — Бенони ни для кого не былъ плохимъ сосѣдомъ или такимъ человѣкомъ, къ которому нельзя было прибѣгнуть за помощью. Но теперь онъ разорился, и поговаривали даже, что онъ заложилъ свои строенія. Вдобавокъ и рыбацкое счастье его покинуло: за все лѣто онъ не захватилъ ни единаго косяка. О, какое негодованіе охватывало Бенони каждый разъ, когда кто-нибудь изъ мѣстныхъ жителей возвращался къ прежней дурной привычкѣ называть его попросту Бенони! Мало того, Стенъ Лавочникъ, у котораго еще съ прошлаго Рождества остался зубъ противъ Бенони, не постѣснился даже обратиться къ нему на ты.
— Кого это ты тыкаешь? — спросилъ его Бенони внѣ себя. — Не совѣтую тебѣ въ другой разъ…
— А тебѣ бы не разыгрывать изъ себя корову, разъ ты всего-на-всего теленокъ, — отвѣтилъ Стенъ. Онъ, за словомъ въ карманъ не лазилъ.
— Ну, погоди ты, — задастъ тебѣ Маккъ! — пригрозилъ ему Бенони. И пошелъ въ контору къ Макку.
Маккъ стоялъ тамъ, какъ всегда, съ брилліантовой запонкой въ манишкѣ, съ крашенными волосами и бородой; наружность его нисколько не пострадала. Молва не щадила Бенони, но не коснулась Макка Сирилундскаго, этого важнаго барина. Онъ присвоилъ себѣ капиталъ Бенони, чтобы пустить его въ оборотъ; ну, да! Еще бы этотъ увертливый, какъ угорь, дѣлецъ отказался отъ пяти тысячъ далеровъ! Но развѣ слыхалъ кто, чтобы онъ надулъ какую-нибудь рыбацкую семью, присвоилъ себѣ ея гроши? Не изъ таковскихъ онъ былъ!