Читать «Бенони (пер. Ганзен)» онлайн - страница 27

— Ну, всѣ ублаготворены? — спросилъ Маккъ.

Всѣ встали. Элленъ Горничная начала живо перетаскивать бѣлые съ позолотой стулья обратно въ парадную горницу; туда же ушелъ Маккъ, пригласивъ также смотрителя маяка съ женой и Бенони. Всѣмъ прочимъ гостямъ предложили провести вечерокъ въ столовой, и распить по стаканчику-другому пунша. Тамъ уже шелъ оживленный говоръ послѣ выпитыхъ рюмочекъ водки и вина.

— Не сыграете ли намъ, мадамъ Шёнингь? — сказалъ Маккъ, указывая на небольшой клавесинъ.

Нѣтъ, она не играетъ. Куда ей! Играть? Охота господину Макку такъ шутить!

— Но вы же играли намъ прежде, въ былые годы?

Нѣтъ, нѣтъ, когда? И не думала. Вотъ дочери ея умѣютъ немножко; выучились самоучкой замужемъ. Онѣ такія музыкальныя.

— Вы изъ такой благородной семьи, урожденная Бродкорбъ, и говорите, что не учились музыкѣ? Кромѣ того, я вѣдь самъ слышалъ, какъ вы играете.

— Я изъ благородной семьи? Я? Все-то вы шутите!

— Ваши родители были владѣльцами цѣлаго прихода. Вы думаете, мнѣ это неизвѣстно?

— Мои родители? У нихъ было нѣсколько дворовъ, пожалуй. И порядочно земли, но… Нѣтъ, господинъ Маккъ, это все сказки насчетъ цѣлаго прихода. Мои родители были крестьяне, у насъ была своя усадьба, были лошади, коровы, но ничего такого, о чемъ стоило бы говорить.

Смотритель Шёнингъ тѣмъ временемъ расхаживалъ по горницѣ съ очками на носу и разсматривалъ картины по стѣнамъ. Ему ровнешенько безразлично было о чемъ разговаривала его жена съ Маккомъ. Охъ, какъ ему прислушался ея голосъ! Они были женаты тридцать лѣтъ, прожили вмѣстѣ одиннадцать тысячъ дней.

Маккъ приподнялъ крышку инструмента.

— Нѣтъ, нѣтъ, — говорила мадамъ Шёяингъ. — Я не играла съ тѣхъ поръ, какъ была молода. Развѣ ужъ псаломъ какой-нибудь…

Она усѣлась, вся пунцовѣя и жеманясь. Маккъ отворилъ двери въ столовую и только слегка поднялъ руку, — тамъ сразу водворилась тишина.

Смотрителя при первыхъ же звукахъ слегка передернуло, но онъ постоялъ еще съ минуту, тупо таращась на стѣну, — на зло, чтобы не дать сбить себя съ позиціи, — потомъ присѣлъ на стулъ, позаботясь, однако, повернуть женѣ спину. Мадамъ Шёнингъ сыграла псаломъ. Проигравъ его до конца и еще разъ весь съ начала, она опять съежилась и больше ничѣмъ о себѣ не заявляла.

— Весьма благодаренъ, — сказалъ ей Маккъ и закрылъ двери въ столовую, — теперь люди могли веселиться по своему.

Подали на огромномъ серебряномъ подносѣ коньякъ, кипятокъ и сахаръ-рафинадъ, и Маккъ предложилъ господамъ мужчинамъ угощаться, а самъ приготовилъ два стаканчика пунша — себѣ и мадамъ Шёнингъ. Затѣмъ подошелъ побесѣдовать немножко и со смотрителемъ.

— Да, эту картину дѣдъ мой привезъ изъ Голландіи…

— А тамъ видъ острова Мальты, — сказалъ смотритель, указывая на другую картину.

— Вѣрно, — поощрилъ его Маккъ. — Вы развѣ знаете?

— Да.

— Откуда же?

— Внизу подписано.

— Та-акъ, — сказалъ Маккъ, смекая, что немножко ошибся, слишкомъ низко оцѣнивая сообразительность идіота. — А я думалъ, вы были на Мальтѣ и узнали видъ.

Теперь въ свою очередь мадамъ Шёнингъ имѣла удовольствіе слушать супруга. О, какъ хорошо ей знакома его тощая спина съ торчащими лопатками! Она начала потихоньку наигрывать на клавесинѣ, чтобы только не слыхать этого знакомаго голоса.