Читать «Белый дирижабль на синем море» онлайн - страница 23

– Нет! Доченька, нет! Я люблю его, я правда, люблю его! – мать кинулась к ней и готова была упасть на колени.

– Как-то я не так представляла любовь, мама, – Николь собралась выйти из комнаты.

– А как? Цветы, конфеты и поцелуи?! Ну так вот же! – Аделаида указала на стол, на котором стояла ваза с цветами и валялись несколько фантиков от конфет, брошенные убежавшими гулять детьми.

– Не знаю. Мне думается, что любовь можно прочесть во взглядах, а ты смотришь на него со страхом. И перед прощанием он поцеловал не тебя, а меня. Мне противно, мама!

– Доченька, потерпи, – мать все же бросилась на колени, – потерпи, моя маленькая! Скоро ты уедешь, и не будешь его видеть! Думаешь, почему мне оставили этот дом? – женщина обвела рукой их скромное жилище. – А ведь после того, как я осталась одна, я обязана была переселиться в комнату в общежитии для одиноких! Откуда эти игрушки? Платья? Конфеты и фрукты? Почему от тебя так быстро отстали после того, как... – и тут мама испуганно смолкла.

– После чего, мама?

– Ничего, – Аделаида сжалась и отошла к мойке, загремев грязной посудой. – Может, сейчас ты и не готова это понять и принять, но знай, что я тебя люблю и сделаю для тебя все, а не только…

– Я тоже люблю тебя, мамочка. Очень-очень, – Николь подошла к матери и крепко обняла ее со спины. – И Валюшку и Рэис тоже люблю. Даже не смотря на то, что… – и смолкла, почувствовав, как напряглась материнская спина.

Время, оставшееся до отъезда в дом отдыха, Николь провела за рукоделием. Она шила себе платья из тканей, которые достала мама. Ну да, мама. Как же! Но все слова были уже сказаны, а обижать мамочку, и тем более, злить гражданина Зонгера не хотелось. Пусть его. Платья можно сшить, но ведь не будет же проверять этот «производитель», носит ли она их? В санатории хватит тех двух, что остались еще с интернатской поры, а в училище выдадут форменную одежду. И девушка стойко терпела его поцелуи в щеку при встрече и прощании и старательно делала вид, что не замечает масленых взглядов, блуждающих по ее еще по-юношески угловатой фигуре.

Как же хорошо, что до девятнадцати лет – возраста занесения в реестр потенциальных матерей – еще три года. Три долгих года. Мало ли, что за это время случится? Вдруг, за время учебы в училище у нее резко поднимется магический уровень? Или у Коськи, и тогда они смогут пожениться. Или гражданин Зонгер отстанет и забудет про них. Или… да мало ли что?!

***

Отъезд в дом отдыха воспринялся как избавление. Как будто… Николь эти две недели валялась в липкой и мерзкой грязи, а потом помылась в бане, где было много-много горячей воды и настоящего душистого мыла.

Как же хорошо, что она попала сюда! В доме отдыха была совсем другая жизнь. В комнате жили всего четыре женщины, две из них – обе намного старше Николь – были награжденными путевкой передовицами производства, даже не магами, а одна – двадцатипятилетняя специалист универсальной магии пятого уровня, настоящая хранительница границы – восстанавливалась после четвертых в ее жизни родов. Роды были тяжелыми, потому и оказалась Татьяна здесь. На самую молодую они посматривали с любопытством, но не отвечать же заслуженным гражданкам, что путевку для нее достал «производитель», а если уж быть до конца откровенной, любовник ее матери. Впрочем, женщины смогли сдержать любопытство, и до откровенных расспросов дело не дошло.