Читать «Белые птицы вдали (Роман, рассказы)» онлайн - страница 91

— А тебе, доченька, надо ехать. Надо.

Марийка, тоже переступая что-то, холодея от мысли, — оставить маму одну! — осознала: надо.

И дядя Артем не смел мучить Зинаиду Тимофеевну расспросами: надо, значит, надо. Только сказал, чтобы готовила Марийку, через недельку приедет с подводой.

Не успели проводить дядю Артема…

Может, это почудилось, может, приснилось: кто-то постучал в окно тихо и торопливо. Марийке хотелось думать — почудилось, приснилось: кажется, это было вчера — вот так же она услышала, как звякала оконным штырем Юлька… Сколько же прошло с той ночи — месяц, два?.. Но каждую ночь Марийка слышала осторожное позвякивание штыря, просыпалась в холодном поту и ждала… Вот и сейчас… Только сейчас стучали в другое окно — с улицы… Почудилось, приснилось — успокаивали ее часы, отсчитывающие секунды. И вдруг…

Зинаида Тимофеевна резко поднялась с постели, накинула платок, нашарила в темноте тапочки.

— Не ходи, мама, — испуганно потянулась за ней Марийка.

— Господи, ты не спишь?..

— Это немцы… А может, дядя Артем?

— Немцы так не стучат. И не дядя Артем. Это ко мне.

— Я пойду с тобой.

— Лежи! — приказала Зинаида Тимофеевна и вышла во двор.

Но Марийка встала, нашла на табуретке спички, зажгла коптилку.

Что-то было очень знакомое в человеке, которого ввела мать. Она именно ввела его — человек, одетый в тряпье, еле держался на ногах, он прислонился к дверному косяку, болезненно жмурился от тусклого света… Не может быть… Дядя Яша!

— Дядя Яша! — нервно засуетилась около него Марийка, обнимая, чувствуя под руками чужую, не дяди Яшину костяную худобу.

— Узнала… — Он прижал ее к себе вялыми и почему-то потными ладонями.

— Откуда вы, Яков Иванович? — Зинаида Тимофеевна подставила ему плечо, и так он дошел до стола.

Он сел, проговорил запекшимися губами:

— Откуда? Считай, с того света.

Его история была коротка и уложилась в несколько минут, которые понадобились Зинаиде Тимофеевне, чтобы разжечь керосинку — согреть кипятку.

— Не надо, Зина, я ничего не хочу, — пробовал остановить ее дядя Яша.

Он сидел, вытянув ноги, и за этой его позой, с безвольно, долгожданно опущенными ногами, угадывалось что-то неимоверно мучительное, что перекрутило до неузнаваемости Якова Ивановича Зелинского. Так думалось Марийке в нахлынувшей на нее жалости — что осталось от могучего, веселого, мудрого дяди Яши! И она не ошибалась.

Ему было предложено отвезти семью на Урал и явиться в Москву. После короткой подготовки он в числе восьми надежных крепких организаторов был заброшен во вражеский тыл, в родной Донбасс… Зачем? Об этом можно не спрашивать. Они успели кое-что сделать, но мало, мало. Яков Иванович говорил об этом с жестоко мучившим его сожалением. Их выловили, взяли всех восьмерых. Шестеро погибли в плену, от пыток, дяде Яше и еще одному удалось бежать. Напарника доконали собаки, Яков Зелинский некоторое время скрывался в глухой деревне, но только сейчас начинает верить, что спасен. Теперь ему надо прийти в себя, найти связи с подпольем здесь, в Киеве…