Читать «Белые птицы вдали (Роман, рассказы)» онлайн - страница 15

Вернулся в село — начал свататься. К одной ткнется — гарбуз в руки, ко второй — тот же гарбуз, только покрупнее, и не удержишь, к третьей — та же история. Так и живет бобылем, а бобыль на селе не человек. Идет с мужиками в своем кожушке, забежит вперед, чтобы могли его видеть и слышать, семенит задом наперед, а Микола-цыганенок подставит ему ножку, он и растянется посреди улицы… Стал Франько-дурный вечным женихом в Сыровцах — им-то и принято пугать невест.

Тетка Дуня встала, начала убирать со стола. Поняв, что пересолил, Артем придвинулся к Марийке, начал гладить ей волосы большой шершавой ладонью. Марийка молчала. А в окно все так же лился лунный свет и проникала притишенная расстоянием, повитая заливистыми подголосками девичья песня.

Подошла тетка Дуня:

— Пойдем, доню, спать. Лягай в хате, Ульяну не дождешься, на горище страшно одной.

И уже Марийка устроилась на лежанке возле печи, отдыхали, сладко гудя, ноги, обволакивала дрема, а тетка Дуня не уходила, и Марийка могла различить ее строгие, темные, остановившиеся в одной точке глаза.

— Спи, доню моя, спи. Э-э, на веку як на долгой ниве.

3

Завтра воскресенье — гайда в лес, за грибами!

Первый грибник в Сыровцах — дядька Конон.

— Возьмите и меня в лес, — просит Марийка под науськивающие взгляды его дочерей — сами они и словечко замолвить боятся, дядька Конон в хате — гроза, власть, жинка и та при нем тише воды, ниже травы: как что не по нем — берегись божьего суда.

Но Марийка знает про слабость соседского столпа. Она — городская, а дядьку Конона медом не корми — дай показать, что и он не лыком шит. Прежде чем попроситься за грибами, Марийка должна была выдержать его часовую беседу о премудростях городской жизни: «От був я у кума, у Кииви…» Наперед уже знала Марийка, что у кума, церковного дьякона, в городе свой дом и «личное» пианино, но слушала, что поделаешь. Дядька Конон никогда и никого не брал с собою в лес, кроме дочерей да постоянного своего спутника Трохима, дюжего молчаливого, как могила, мужика, лешего по обличью. И никто никогда не видел, как этот гурт покидал село, зато все видели, как возвращался уже в знойную полуденную пору с полными тяжелыми кошелями, застланными сверху привялыми листьями папоротника, сквозь которые все же проглядывала желто-коричневая — кругляками — таинственная тьма, а у девчонок еще и полны пазухи лесных груш — гниличек… Марийка смирила гордыню, попросилась за грибами. И дядька Конон снизошел к терпеливой собеседнице, дал согласие.

С вечера условилась с Кононовыми дочерьми, чтоб гукнули ее, с вечера же тетка Дуня уложила ей в кошель яблок, бутылку молока, кусок пирога с фасолью. Кошель взяла с собой Марийка на хлев. Еще не рассвело, когда она уловила негромкий условный знак, перелезла через сладко посапывающую Ульяну и слетела вниз. Пристроилась в хвост уже выстроившейся колонне, и тут же двинулись через огороды к реке.