Читать «Безмужняя» онлайн - страница 13

Ее муж, реб Фишл Блюм, много лет сидел на хлебах у своего тестя и не мог получить место раввина, потому что не обладал красноречием, хотя и имел разросшуюся вширь густую черную бороду и толстые мясистые губы настоящего проповедника. И все же никто ни разу не слышал от реб Ошер-Аншла недоброго слова о зяте, который не находил себе должности. Правда, насмешники рассказывали, что однажды тесть все же не на шутку на него рассердился. Это случилось, когда дочь раввина родила в третий раз. У нее уже были две дочки, и, когда реб Фишл Блюм поздравил тестя с третьей внучкой, реб Ошер-Аншл произнес с раздражением:

— Опять девочка!

То был единственный раз, когда видели раввина рассерженным, и даже Калман знал, что реб Ошер-Аншл — сокровище среди старейшин Вильны.

Раввин сидел в своей комнате и листал толстую книгу с вклеенными в нее длинными актами, исписанными от руки с обеих сторон, которые он составлял при выдаче разводных листов. Вдруг разлученная пара придет за справкой о разводе; или же они вновь захотят жениться, и надо будет убедиться, что муж не коэн; или же возникнет вопрос о брачном контракте, или случится спор между детьми из-за наследства — а у Реб Ошер-Аншла наготове все акты, в которых записаны имена разведенных, их происхождение и весь ход дела.

Раввин листает толстую книгу и пожимает плечами, удивляясь: его осмотрительность общеизвестна, он заставляет ссорящуюся пару ходить к нему годами, он пробует все средства на свете, чтобы примирить их. И все-таки накопились сотни разводов.

Заглянуть в акты реб Ошер-Аншла заставил его зять, реб Лейви Гурвиц. Сегодня в вааде зять сказал ему, что если бы он, реб Лейви, ведал разводами, то больше опасался бы, что на том свете спросится с него за тех, кому он отказал в разводе, чем за тех, кого он развел. В наше время, сказал реб Лейви, ссорящиеся муж и жена столько грешат, что раввин не должен брать на себя ответственность и соединять их снова.

Реб Ошер-Аншл горько улыбается: мой зять пугает меня теми, кого я не развел, а я думаю — не развел ли я тех, кого еще можно было помирить? Это мой принцип! Зато вся Вильна живет в мире со мною. Реб Лейви говорит даже, что хорошие отношения со всеми — сомнительная слава для раввина: это значит, что раввин, мол, ни во что себя не ставит. Да мало ли что он скажет! Добром я добиваюсь от обывателей намного большего, чем он — злом. Моя дочь владеет иностранными языками — для него и это недостаток! Это значит, говорит он, что она может читать нечестивые книги на нескольких языках. Он считает, что нельзя было посылать ее в ивритскую гимназию, чтобы другие не брали с меня пример и не посылали в гимназию даже сыновей, а не только дочерей. Он придирается к моему сыну. В нынешние времена, доказывает он, молодой человек должен учиться в ешиве вместе с другими знатоками Торы, а не в одиночку, тем более — в большом городе. Город портит, утверждает он. А человека, сидящего в синагоге наедине с самим собой, даже слава деда, реб Иоселе, не уберегает от нечистых мыслей.