Читать «Безликий» онлайн - страница 103

В Индии бизнесмен по фамилии Кохли и его слуга похитили и убили тридцать восемь детей. Полиция нашла в отстойной яме останки семнадцати из них. Эти двое насиловали мертвых детей и ели их органы, а местная полиция закрывала на это глаза благодаря связям и деньгам, которые раздавал Кохли, что было доказано при расследовании.

С людьми вроде этих у меня нет ничего общего.

Когда тебя считают зверем, а твои действия – злом, справедливости трудно восторжествовать. К сожалению, справедливость – это такая категория, которая существует не только в твоем сердце, но которая требует признания окружающих. И поэтому я хочу, чтобы мое дело, мою работу не только видели, но и понимали.

Четыре полотна, четыре скульптуры, если угодно, будут представлены на суд мира, причем с пояснениями. Нет, их дам не я, а те, кто охотятся за мной. Они должны осознать причины, побуждающие меня. Они думают, что их цель – поймать и заточить меня, быть может, даже уничтожить, но я вижу их роль иначе.

Глашатаи! Обвинители, но одновременно и адвокаты, ибо кто сочтет меня виновным, а мою месть неправедной? Не беру ли я то, что принадлежит мне? Если один человек украл у другого кошелек, а тот догнал его и отобрал свое имущество назад, не поступил ли он честно? Думаю, каждый сделал бы то же, имей он возможность. Так и я.

В Японии месть и вовсе считается добродетелью. Нанесенная обида не может быть забыта: она ранит и терзает душу, пока человек не смоет ее ответным действием, восстановив тем самым гармонию. Прощать оскорбление нельзя, потому что это плохо влияет на карму.

Иногда мне приходит в голову попробовать какие-нибудь рецепты, чтобы употребить плоть врагов моих в более цивилизованном виде, но не будет ли это кощунством? Ведь я ем не ради наслаждения, а ради восстановления справедливости и чтобы не растаять, не развоплотиться. С другой стороны, африканские каннибалы, кажется, не считают зазорным поджарить человеческое мясо и, возможно, посыпать какими-нибудь приправами. Не то чтобы я не получал удовольствия, пожирая лица врагов сырыми, – напротив, это приводит меня в экстаз, – но мне не хотелось бы выглядеть в глазах современников дикарем.

Боюсь, это может повлиять на объективность их суждения обо мне и о том, что я делаю. Будущее – это категория, которой нельзя пренебрегать. Хоть оно и не наступило, а потому вроде как не существует, тем не менее оно не менее реально, чем прошлое и настоящее. Почему? Потому что можно быть совершенно уверенным в том, что оно обязательно наступит.

И это такой же факт бытия, как то, что я убиваю людей и срезаю лица, а потом пожираю их, глядя в глаза своим жертвам. И я не испытываю при этом никакого чувства вины, потому что знаю: они заслужили, а я имею на это право!