Читать «Без тринадцати 13, или Тоска по Тюхину» онлайн - страница 57

— Тюхин, это — она, — мечтательно глядя в потолок, прошептала моя беззаветная. — Это — новая жизнь, дивная, полная духовности, свободная от либеральных бредней прошлого, стремящаяся из темной догматической тесноты на волю, во всемирную бесконечность! Светлая, Тюхин, свободная, как демократия!..

Как демократия!.. У меня даже волосы зашевелились от восторженного ужаса. Пока я отсутствовал, моя лапочка не только выносила… Господи, язык не поворачивается!.. Не только выносила плод нашей непорочной любви, но и, любя меня далекого, словно бы переродилась, стала ближе не только физически, но и духовно. Трудно было даже представить себе, что это она, Идея Марксэновна, совсем еще недавно хваталась за маузер, когда я по неосторожности произносил слово — гласность.

Трепетом наполнилась душа моя. Трепет перешел в рыдание, рыдание — в кашель. «Только спокойно, Тюхин, без паники, — страшно содрогаясь всем телом, сказал я себе, — теперь уже — пустое, теперь уже — все нипочем: и эта кровь в кулаке — ах, Афедронов, Афедронов, отбил-таки, мясник, легкие! — и всякие там Брюкомойниковы, и перспектива схлопотать пулю в затылок!.. Произошло главное — жизнь обрела неожиданный смысл, тот самый стержень, о котором говаривал Кондратий Константинович… А я, Тюхин, не верил!.. Кха-кха!.. Кха-аюсь, виноват!.. О дайте, о только дайте мне как следует взяться за этот рычаг, и я переверну свою никчемную биографию!..» — вот так подумал я, в некотором смысле Финкельштейн, и она — Шизая, Идея Марксэновна, словно услышав, по-матерински погладила меня, будущего В. Тюхина-Эмского, по голове и тихо, чтоб не услышал бдительный Шипачев, шепнула на ухо:

— Не бери в голову, Жмурик, до Америки — рукой подать!..

Окончательно очухался я уже в августе 46-го, на кухне.

Разбудил телефон, между прочим, междугородный.

— Слушайте меня внимательно, Тюхин, слушайте и только, ради всего… м-ме… святого, не перебивайте, — торопясь, сказал Ричард Иванович, вам привет от любителей русской рулетки. Поняли?.. Вы сделали то, о чем вас просили?

Я засопел в трубку.

— Ясно, — сказал профессиональный прозорливец. — Впрочем, и я бы… м-ме… усумнился. Слушайте! Вы помните то место, где Вавик дал вам по носу?.. Только тихо, тихо! Без эмоций!.. Так вот — М. Т. будет ждать вас там… ну, скажем, через полчаса. В сарайчике с заколоченной дверью… Помните?

Он еще спрашивал!

— Да!.. И очки не забудьте надеть, такой вы сякой!

— Розовые?

— Ну, не черные же! — Поставил меня, наглеца, на место Ричард Иванович. И положил трубку.

Осмысляя услышанное, я открыл холодильник. Внутри было пусто, как в душе после перестройки. Даже банка с фиксажем куда-то сгинула. Рядом с холодильником валялся мешок из-под картошки. Он тоже был пуст. В мое отсутствие Личиночка приговорила Даздрапермино подношение.

— Ну, хорошо, хорошо, — раздумчиво сказал я, — это еще можно понять. А Вавик-то здесь причем?! Любимая, ты спишь?

Идея Марксэновна не откликнулась. Я зашел в светелку. На столе лежала записка для меня: «Ушла в консультацию на Литейный. И. М. Ш.».

Насколько я понял, речь шла о деревянном сарайчике, о дровяном, из горбыля сколоченном, одном из сотен таких же, послевоенных, в промежутке между Смольным собором и левым — стасовским — флигелем монастыря. Глядя в пустой холодильник, я вспомнил Совушкину толевую крышу и нас, малолетних придурков, спрыгивавших на него с третьего этажа. Оттолкнешься, крикнешь: «За Родину, за Сталина!» — и солдатиком с верхотуры! И только ветер свистит в ушах, только Скочина матуха — вдогонку: «Я тебе скучу! Еще разок скочешь — жить не захочешь, выскочка ты этакий!..».